Русская этическая мысль XIX - XX вв. Этические взгляды Ф.М. Достоевского. Толстовство – основные идеи
1. Выдвигая теорию о наличии множества духовных сущностей – «монад», составляющих первооснову мира, Г. В. Лейбниц становится представителем онтологического …
плюрализма
монотеизма
прагматизма
2. Развитие антропологической проблематики в средневековой философии было связано, в первую очередь, с решением вопроса о …
свободе воли
универсалиях
символе веры
3. Этическая позиция Л. Н. Толстого может быть охарактеризована как этика …
ненасилия
сопротивления злу силой
меньшего зла
4. Определение человека как «политического животного» было сформулировано …
Аристотелем
Платоном
К. Марксом
5. С точки зрения представителей древнеиндийской философской школы локаяты, первоначалами мира являются …
воздух
огонь
вода
земля
6. В традиции немецкой классической философии система субъективного идеализма была создана …
И. Фихте
К. Ясперсом
Г. Гегелем
7. Характерными чертами ведического периода индийской философии являются следующие …
философское мировоззрение не отделяется от мифологического
основные представления о мире представлены в ведах
основной религией Индии является брахманизм
основной религией Индии является буддизм
8. Сущность христианской религии, с точки зрения Л. Фейербаха, заключается в том, что …
человек создает Бога по своему образу и подобию
Бог создает человека по своему образу и подобию
Богочеловек совмещает в личностном единстве всю полноту как божественной, так и человеческой природы
9. Отстаивая самобытность и самостоятельность исторического пути России от Запада, славянофилы указывали в качестве основы русского типа мировоззрения …
православие
славянскую мифологию
космополитизм
евразийство
10. Основоположником теории общественного договора является философ …
Т. Гоббс
Дж. Милль
Аристотель
У. Джеймс
11. Всю философию периода эллинизма пронизывает противоречие между …
универсализмом и индивидуализмом
материализмом и идеализмом
космоцентризмом и теоцентризмом
стоицизмом и эпикуреизмом
12. Существенной чертой философии периода средневековья становится …
теоцентризм
космоцентризм
панлогизм
аристократизм
13. Одним из виднейших представителей римского стоицизма является …
Марк Аврелий
Фома Аквинский
14. Основой общественного прогресса, с точки зрения К. Маркса, является …
материальное производство
наука и разум
духовная культура
правовое сознание
15. Преимущества эмпиризма как универсального метода научного познания отстаивал английский философ …
Ф. Бэкон
Иоанн Дунс Скот
Б. Рассел
16. Воплощением идеи русской самобытности, объединившим в себе жизненный уклад и комплекс морально-нравственных норм, выстроенных на принципах православия, самодержавия и общинности, является, по мнению славянофилов, понятие …
соборности
коммунизма
«третьего Рима»
17. Философы Возрождения решали проблему соотношения Бога и мира с позиции …
неоплатонизма
схоластики
рационализма
18. Основными принципами философии конфуцианства являются …
человеколюбие
следование ритуалу
выполнение долга
принцип недеяния
следование единому пути
труд для всеобщей пользы
19. Учение об идеальном государстве было создано древнегреческим философом …
Платоном
Пифагором
Диогеном Синопским
20. Центральное место в философской системе В.С. Соловьева занимает идея …
всеединства
радикализма
нигилизма
21. Родоначальником французского Просвещения является философ …
Ф. Вольтер
Ж.-П. Марат
П. Гольбах
22. В средневековой философии особенный статус человека в системе мироустройства определяется тем, что он создан …
по образу и подобию Бога
исключительно греховным существом
абсолютно свободным
двуногим и без перьев
23. По И. Канту, сознанию доступны только …
феномены
24. Представителем английского Просвещения, обосновавшим принцип разделения властей, был философ …
Дж. Локк
Б. Рассел
О. Кромвель
25. Христианские представления об истории представлены в сочинении Августина Аврелия …
«О Граде Божьем»
«Сумма теологии»
«Утешение философией»
«Первоосновы теологии»
26. Основные законы и категории идеалистической диалектики были разработаны …
Г. Гегелем
Ф. Энгельсом
П. Гольбахом
Э. Гуссерлем
27. К философам, которые занимались разработкой классификации философских школ в Древнем Китае, относятся …
Сыма Тань
Лю Синь
Конфуций
28. Существенным отличием Античности от последующих этапов развития западноевропейской философии является ее …
синкретизм
рационализм
универсализм
гуманизм
29. Центральным мировоззренческим принципом античной философии является …
космоцентризм
теоцентризм
антропоцентризм
культуроцентризм
30. К числу основных шести даршан относятся …
ньяя
санкхья
миманса
вайшешика
джайнизм
31. Философская система К. Маркса может быть определена как …
диалектический материализм
вульгарный материализм
объективный идеализм
стихийная диалектика
32. Течение русской общественно-политической мысли 40-х гг. XIX в., выступавшее за преодоление исторической отсталости России от стран Западной Европы, получило название …
западничества
историцизма
радикализма
авангардизма
33. Религиозное учение об истории как исполнении Божественного предначертания называется …
провиденциализмом
теоцентризмом
мистицизмом
сотериологизмом
34. Философско-мировоззренческий рационализм исходит из идеи …
благой закономерности
стихийности бытия
отрицания Бога
свободы воли
35. В новоевропейской философии вопрос о первооснове мира решается с помощью понятия …
субстанция
константа
максимум
36. Виднейшим представителем русского религиозного экзистенциализма является философ …
Н.А. Бердяев
А.С. Хомяков
В.С. Соловьёв
Н.Ф. Фёдоров
37. В этике И. Канта всеобщий и необходимый нравственный закон, не зависящий от фактических условий человеческого воления и потому безусловно обязательный к исполнению, получает название …
золотого правила нравственности
общественного договора
концепта
38. Отстаивая идею об особом статусе главы государства, стоящего вне системы обывательской морали, Н. Макиавелли становится родоначальником такого социально-политического течения, как …
реальная политика
сравнительная политология
39. Основными представителями древнекитайской философии даосизма являются …
Лао-цзы
Чжуан-цзы
Кун-Фу-цзы
40. Воздерживаться от суждений призывала античная школа …
скептицизма
стоицизма
неоплатонизма
41. С точки зрения Ж.-Ж. Руссо, индивид, не испорченный условностями и предрассудками культуры, называется …
естественным человеком
цивилизованным человеком
вежливым человеком
циничным человеком
42. Оформление философии в строгую систему научного знания было осуществлено в …
немецкой классической философии
Новое время
творчестве Аристотеля
43. Основоположником философской школы неоплатонизма является …
Плотин
Тертуллиан
Аристотель
44. В центре внимания древнегреческой натурфилософии стоит вопрос о(об) …
первоначале
отношении Бога и мира
сущности человека
отношении природы и общества
45. С точки зрения средневекового ревеляционизма, Истина открывается человеку посредством …
откровения
умопостигаемых идей
интеллектуальной интуиции
чувственного опыта
46. Критическая философия И. Канта направлена на обоснование первичности …
субъекта
идеальной субстанции
материальной субстанции
47. Главное препятствие к счастью Л. Фейербах усматривает в …
отчуждении человеческой сущности
разуме, мыслящем Я
чувственной природе человека
природной необходимости
48. Н. Я. Данилевский, предвосхитивший теории локальных цивилизаций О. Шпенглера и А. Тойнби, является создателем теории …
культурно-исторических типов
пассионарности
общественно-экономических формаций
ноосферы
49. Философское учение, отождествляющее Бога и мир, называется …
пантеизмом
креационизмом
атеизмом
50. Основоположником рационалистического метода в новоевропейской философии становится философ …
Р. Декарт
Б. Паскаль
51. Начало спору между славянофилами и западниками положила публикация «Философических писем» …
П. Я. Чаадаева
А. С. Хомякова
А. Н. Радищева
А. С. Пушкина
52. Исходным принципом философии Г. Гегеля является …
тождество бытия и мышления
агностицизм
механистический детерминизм
дуализм мышления и воли
53. «Нет ничего в разуме, чего не было бы прежде в чувствах», утверждают сторонники …
сенсуализма
рационализма
иррационализма
интуитивизма
54. Идейное движение эпохи Возрождения, отстаивающее уважение достоинства и прав человека, его ценность как личности, получает название …
гуманизма
либерализма
антроподицеи
секуляризации
55. Создателем первой философской системы в истории русской философии является …
В. С. Соловьев
М. В. Ломоносов
А. И. Герцен
А. Ф. Лосев
56. Центральной проблемой в философии Нового времени является …
разработка научного метода
вопрос о соотношении веры и разума
доказательство отсутствия центра во Вселенной
диалектика абсолютной и относительной истины
57. Переосмысление идеалистической диалектики Г. Гегеля с позиции материализма было осуществлено …
К. Марксом
Ф. Шеллингом
О. Контом
Гераклитом
58. Одним из ярчайших представителей русского Просвещения является …
А. Н. Радищев
В. Мономах
И. В. Киреевский
59. Направление в средневековой схоластике, утверждавшее реальное (физическое) существование вещей и признававшее общие понятия лишь именами вещей, называется …
номинализмом
теодицеей
универсализмом
реализмом
60. Характерной чертой немецкой классической философии является …
антропосоциоцентризм
иррационализм
материализм
теоцентризм
61. Достаточным условием нравственного действия, по Сократу, является …
знание добра
стремление к цели
познание природы вещей
отказ от чувственных удовольствий
62. Утверждая, что «свобода есть осознанная необходимость», Б. Спиноза становится на позицию …
детерминизма
волюнтаризма
индетерминизма
либерализма
63. Основоположник русского космизма Н. Ф. Федоров под философией общего дела понимал …
проект воскрешения мертвых
проект строительства коммунизма
русское мессианство
дело социалистической революции
64. Этическая концепция Эпикура может быть обозначена термином «__________».
эвдемонизм
аскетизм
прагматизм
утилитаризм
65. Реализм и номинализм – направления в средневековой схоластике, решающие проблему …
универсалий
отношения Бога и мира
соотношения веры и разума
цели и смысла истории
66. Попытка синтеза философии и искусства была предпринята представителем немецкой классической философии …
Ф. Шеллингом
М. Хайдеггером
67. Появление первых оригинальных философских текстов на Руси относят к …
Прокопенко И.А.
Этика ненасилия Л.Н.Толстого – одна из интереснейших тем этики. Ведь этика – это «философская наука, объектом изучения которой является мораль. Этика одна из древнейших теоретических дисциплин, возникшая как неотъемлемая, а по мнению многих мыслителей, важнейшая часть философии». Этика, как наука, интересна тем, что она «анализирует социальный механизм морали и ее сторон – природу нравственной деятельности, моральных отношений, морального сознания. Основные элементы моральных отношений, сознания и деятельности обобщаются и отражаются в категориях этики. Особую область составляет изучение структуры морального сознания и его различных форм (Логика морального языка). В тесной связи с перечисленными проблемами рассматриваются вопросы природы моральных ценностей (Аксиология). Этика занимается также конкретно-социологическим исследованием морали в различных типах общества (Дескриптивная этика)». Для нас, будущих педагогов, важно знать, что этика показывает еще и то, «какова роль морального фактора в социальном и духовном развитии общества, в становлении человеческой личности, как этот фактор может быть использован с помощью средств воспитания и социального управления».
Говоря об этике ненасилия Л.Н.Толстого, мы должны учитывать то время, в которое жил великий русский писатель, гордость мировой культуры. Мы должны учитывать общественные, экономические и политические условия того времени, когда создавал свои произведения Л.Н.Толстой.
«Есть художники, у которых жизнь – одно, а творчество – другое. Два суверенных государства, каждое само по себе и они мирно сосуществуют друг с другом…У Толстого жизнь и творчество никогда не были разделены, они были слиты и неотторжимы друг от друга. Но не потому, что искусство поглотило и растворило в себе всю его жизнь, хотя большую часть ее он и провел за письменным столом. Скорее можно сказать, что сама жизнь вторглась у Толстого на территорию искусства и вобрала в себя его так, что оно перестало быть просто искусством… Творчество стало у Толстого прямым продолжением его жизни – как бы его природным органом. Органом выражения и утверждения всего того, во что он не просто верил как в высшую свою правду, как смысл бытия, но что он со всей страстностью своей мощной и цельной натуры стремился воплотить прежде всего в самой жизни», - писал о Льве Николаевиче Толстом литературовед И.Н.Виноградов.
Да, имя Льва Николаевича Толстого всемирно известно. Невозможно даже представить себе, что история большой жизни, прожитой Львом Николаевичем Толстым и его богатая творческая биография может уместиться в огромной, объемистой, в тысячу листов, книге. Его жизнь – это история нашей страны, его душа – это созданные им произведения.
«Л.Н.Толстому было 24 года, когда в лучшем, передовом журнале тех лет - «Современнике» - появилась повесть «Детство». В конце печатного текста читатели увидели лишь ничего не говорившие им тогда инициалы: Л.Н.».
В какой восторг привела читателей эта первая повесть «Детство»! За ней последовали повести «Отрочество и «Юность». Все три произведения стали шедеврами. «Романы и повести, созданные в пору творческого расцвета, не заслонили собой эту вершину».
Уже в первых произведениях великого русского писателя и мыслителя Л.Н.Толстого читатель увидел новизну – это диалектика души и чистота нравственного чувства главного героя трилогии Николеньки Иртеньева. Так внешне «незамысловатое повествование о детстве, отрочестве и юности близкого автору по происхождению и нравственному облику героя, Николеньки Иртеньева, открыло для всей русской литературы новые горизонты». Именно Л.Н.Толстой среди всего богатства художественных средств выбрал именно психологический анализ. Известный писатель-демократ и критик Н.Г.Чернышевский писал: «психологический анализ может принимать различные направления: одного поэта занимает более всего очертания характеров; другого – влияния общественных отношений и столкновений на характеры; третьего – связь чувства с действиями; четвертого – анализ страстей; графа Толстого всего более – сам психологический процесс, его формы, его законы, диалектика души, чтобы выразиться определенным термином».
Л.Н.Толстой создает свое удивительное «Детство», и это вовсе не воспоминание. Это живая история души самого писателя. «То единственное, что им пока нажито и по отношению к нему он и обязан, следовательно, прежде всего самоопределиться теперь, раз уж впервые рискует обратиться со своим «Я» и со своей правдой к другим. Его автобиографическая трилогия и есть такой первый отчет перед собой и другими – кто он, откуда, как видит и за что ценит жизнь. Отчет и одновременно, если угодно, его первое исповедание веры: вот он я, весь перед вами. Здесь я стою и не могу иначе». Прекрасны и глубоки по смыслу слова, сказанные самим Л.Н.Толстым о жизни: «Неужели тесно жить людям на этом прекрасном свете, под этим неизмеримым небом? Неужели может среди этой обаятельной природы удержаться в душе человека чувство злобы, мщения или страсти истребления себе подобных?»
Свои мысли о ненасилии великий писатель Лев Толстой выражает ясно, твердо, с непреклонностью: да, здесь я стою и не могу иначе. Доказательством этого является произведение «Набег», созданное еще молодым Толстым. Перед нами, в сущности, опять акт духовного самоопределения – но уже по отношению к опыту, не прожитому, а только что пережитому. Опять исповедание веры, обретенной душою такой важной, рядом со смертью, области жизни, как война. Опять целая «эпоха развития», которая потому и потребовала своего выражения в слове, что отложилась в Толстом обретениями, вошедшими в самую сердцевину его духовного «Я», - пишет исследователь толстовского творчества И.И.Виноградов.
Великий мыслитель Л.Н.Толстой, создавая свои произведения, стремился донести до сердца и души своего читателя этику ненасилия. Так было и в тех произведениях, которые были созданы по впечатлениям о заграничной поездке (в 1857 году). Его рассказ «Люцерн», где мы видим богатую толпу, которая, послушав с удовольствием бродячего певца, смеется над ним, и никто ничего не дал этому певцу. Удивительно искренно это произведение великого гуманиста, черта удивительной искренности и правдивости очень важна здесь еще и потому, что делает его тем действеннее и как обращение, как «проповедь». Вот такое отношение жизни и творчества остается у Толстого навсегда. Великий писатель прошел долгий, сложный, противоречивый и вместе с тем очень цельный путь духовного развития, неизменной чертой которого было и остается стремление к предельно полному претворению всего, что добыто его духом, в самое жизнь, в ее плоть и кровь. Он считал, что воздействовать на человека надо прекрасно созданным произведением, в которое писатель вкладывает свои мысли, чувства, вкладывает душу и сердце. Ведь оно отражает то, что хочет автор передать своим читателям. Сам Л.Н.Толстой писал об этом в своем Дневнике 23 марта 1894 года: «Художественное произведение есть то, которое заражает людей, приводит их всех к одному настроению». А воздействовать положительно может это произведение потому, что это само «художественное произведение жизни».
И вот перед нами писатель, «художественное произведение жизни» которого приобретает для нас огромный интерес, становится фактом мировой культуры великого духовного значения. Таков и тот «сюжет» духовных и непосредственно-жизненных исканий Толстого, ставших одним из самых напряженных в его судьбе, основные «повороты» которого достаточно отчетливо запечатлелись в повестях, а «завязкой» является его повесть «Семейное счастье», в которой такие непохожие друг на друга главные герои соединяют свои судьбы. Толстой прекрасно понимает свою героиню Машу всегда, и особенно тогда, когда она с грустью вспоминает как самое счастливое время своей жизни в первые два месяца после свадьбы, которое по толстовскому выражению напоминает не «строгий труд» и не «исполнение долга самопожертвования и жизни для другого», а напротив, «одно себялюбивое чувство любви друг к другу, желание быть любимым». «В этой безоглядной жажде много счастья, удовлетворение которой рождает ни с чем не сравнимое чувство ликующей полноты жизни, есть и своя правда, поэзия и сила. Это сила природной, стихийной жизненности, это поэзия и правда жизненного эгоизма как естественной основы существования всякой личности, которой не дано сознавать и чувствовать себя иначе, чем «отдельным, особенным ото всех» существом… Толстой понимал и чувствовал эту поэзию и правду как редко кто».
Толстого-мыслителя видим мы в его фундаментальном труде – романе-эпопее «Война и мир», он «стал самым светлым его творением, на котором лежит печать какой-то удивительно внутренней, душевной гармонии, словно Толстому открылась сама тайна бытия, и он постиг жизнь во всей ее целостности и красоте». Стоит вспомнить главного героя толстовского романа – князя Андрея Болконского, как он, смертельно раненный, думает о жизни, как его всего заполняет христианская любовь ко всем. Человек, постигая что-то в своей жизни, совершает определенное движение. «Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно. Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, непрерывные единицы». Движение – это сама жизнь, поэтому-то любимые герои Толстого в романе «Война и мир» живут добродетельно, трудятся, отрицательно относятся к праздности. «Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность – было условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие все тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны».
Великий гуманист Л.Н.Толстой, пройдя большой жизненный и творческий путь, постоянно находился в исканиях. Писатель жил в то далекое от нас историческое время, поэтому и его противоречия в исканиях его – это отражение самого времени и противоречий того времени. «Духовный кризис, пережитый Толстым, был глубоко связан, несомненно, с противоречиями его эпохи, и поэтому его послекризисное мировоззрение и творчество можно рассматривать как своеобразное «зеркало» этих противоречий». Сам Толстой сознавал этот кризис, глубоко переживая, сам кризис сознавался им самим как отчаянное душевное состояние, вызванное тем, что он никак не мог найти ответа на вопрос: есть ли в жизни что-то такое, что не уничтожалось бы со смертью человека как личности, не теряло свое значение? Есть ли, иначе говоря, неуничтожимый смерть смысл? «И тот ответ, который оказался для него субъективно единственно убедительным (как бы противоречив он ни был по существу, объективно), он нашел в созданном им религиозно-этическом учении. Он нашел этот ответ в признании полной тщеты и бессмысленности всего, связано с существованием человека как существа отдельного, как личности, - всех страстей, целей и стремлений, направленных на утверждение этого существования, все равно кончающегося смертью, нулем, полным исчезновением. И он нашел этот ответ в утверждении того, что только добро, которое мы делаем людям, неуничтожимо, только оно остается после нас и придает нашей жизни такой же бесконечный смысл, как бесконечна жизнь этого мира. Поэтому, как он сам говорил, все его религиозное сознание и сосредоточилось на жизни «для других», на деятельности для осуществления царства добра на земле». Такое отношение к действительности породило совершенно новую ситуацию в духовном мире писателя-гуманиста. С другой стороны, это способствовало усилению толстовской энергии, решительной и бескомпромиссной борьбы со всем тем социальным злом, которое препятствовало утверждению добра на земле, и он стал страстным протестантом и обличителем всех и всяческих неправд в жизни – насилия, эксплуатации, всякого зла. С другой же стороны, мерилом правдивости жизни становится теперь отношение человека к смерти, - лишь тот, кто живет для других, перестает бояться смерти, освобождается от страха перед нею. Очень трудно шел к своей вере великий Толстой. Но чего бы это ему ни стоило, он всегда жил, как верил, а чем жил, о том писал. И это отразилось в последующих творениях гениального писателя. Вот его повесть «Смерть Ивана Ивановича» - художественная и жизненная исповедь. Читаешь его и видишь пустоту и бессмысленность жизни главного героя, жизни только для себя, а не для других. То же самое – жизнь для себя, насилие по отношению к другим, становятся главными мыслями в «Дьяволе», «Крейцеровой сонате». Мы чувствуем, что сердце толстого кровоточит от насилия: он, обращаясь к нам, говорит об этике ненасилия. Читателю надо только распахнуть сердце и душу, чтобы услышать мудрые слова великого гуманиста. А знаменитый толстовский «Хаджи-Мурат» - это одно из любимых творений писателя, которому он посвятил почти десять лет своей жизни! Лев Толстой чувствовал прикосновение к тому, что так дорого ему самому – потребность прикосновения к правде большей, чем правда его учения. Недаром эта повесть часто называется художественным завещанием писателя, да и сам Л.Н.Толстой признавался, что Хаджи-Мурат его «личное увлечение». Для главного героя повести мир ценностей – это мир идеальных ценностей, имеющих характер всеобщих и священных норм, и в этом все дело. И место человека и его призвание – в центре самой жизни, и не надо никакой жестокости, насилия, что подавляет человек, а наоборот – надо ненасилие, доброе дело, чтобы тебя уважали и понимали, даже и после твоей смерти.
И какое бы произведение Л.Н.Толстого мы ни взяли: будь то рассказ, или повесть, или роман, к примеру, «Воскресенье», мы видим, что насилие не приводит к добру, а рождает зло; а вот ненасилие – это путь к тому, чтобы жить во имя других, принося пользу другим и находя для себя еще большую пользу. Вот, как Неклюдов, поступивший неблагородно по отношению к Катеньке Масловой, разрушил и свою, и ее жизнь. Его же насилие его же и наказало, принесло боль и страдания другим. И вот еще произведения великого Толстого – религиозно-философские, особое место среди них занимают трактаты «Исповедь» и «В чем моя вера?» - это страстное обращение писателя к совести, разуму и достоинству людей. «Как бы мы не спорили с Толстым, - пишет критик И.И.Виноградов, – как бы резко не отвергали его «ответы» на поставленные им «вопросы», само отношение Толстого к этим вопросам и к поискам ответов на них не может не отозваться в нашей душе животворным катарсисом ее нравственного обновления. С какой болью шел писатель к своей этике ненасилия и через какую боль ему самому пришлось пройти! Эта боль от разрыва между своей проповедью и обстановкой, в которой он жил. Свою боль он поверял дневникам. Достаточно прикоснуться к ним, чтобы ощутить, насколько трудной и мучительной была внутренняя жизнь этого удивительного человека. Одно из главных направлений, которое жило и в творениях, и в жизни Л.Н.Толстого – это непротивление злу насилием, это кротость, доброта.
«Исповедь» Толстого – это открытая рана толстовской души, «Исповедью» он показывает читателю то, как осмысливает свой жизненный путь, путь к тому, что он считает истиной.
Свою «Исповедь писатель начинает с утверждения, что, потеряв в юности веру, с тех пор долго жил без нее. «Я был крещен и воспитан в православной христианской вере. Меня учили ей и с детства, и во все время моего отрочества и юности. Но когда я 18-ти лет вышел со второго курса университета, я не верил уже ни во что из того, чему меня учили». Но нельзя сказать, что веры не было совсем, она была, но что-то тревожило писателя, хотя сильна вера в совершенство и красоту Природы, в счастье и мир, которые обретает человек в единении с ней. Все это отражали его художественные произведения. Лев Толстой искал в науке объяснения смысла жизни, и в древней, и в новой мудрости искал: в библейской Книге Екклесиаста, в изречениях Будды, в философии Артура Шопенгауэра. Но не находил для себя ответа Л.Н.Толстой. Думая о той славе, которую принесут его произведения, он говорил себе: «Ну хорошо, ты будешь славнее Гоголя, Пушкина, Шекспира, Мольера, всех писателей мира, - ну и что ж!..» И я ничего и ничего не мог ответить». Для чего же живет человек, в чем его вера? «Еще иначе выразить вопрос можно так: «Есть ли в моей жизни такой смысл, который не уничтожился бы неизбежно предстоящей мне смертью?» Оказывается, есть этот смысл, его надо искать. Выход был найден, вера была принята как единственное решение. Толстой понимал, что христианство привлекает его только этикой, все прочее казалось лишним, и писатель стремился найти компромисс, он писал: «Ну что ж, церковь, кроме того же смысла любви, смирения, самоотвержения, признает еще и этот смысл догматический и внешний. Смысл этот чужд мне, даже отталкивает меня, но вредного тут нет ничего». И Лев Толстой отказался от Церкви, так и не узнав ее. Были ли в то время церковные богословы. Которые смогли бы вступить в диалог с толстым? По воспоминаниям брата Софьи Андреевны были, но они принадлежали к другой культуре, во многом чуждой его привычному кругу. Ученый В.С.Соловьев, как и Толстой, шел к своей вере, и разум в этой вере стал не помехой, а помощником Соловьева в осмыслении веры. А Л.Н.Толстой? «Лев Николаевич решительно ставил свои положения и затем стремительно развивал их и доводил до возможного конца… Соловьев оставался непоколебимым исповедником святой Троицы и, несмотря на свои молодые годы (ему еще не было тогда тридцати лет), поражал неумолимою логикой и убедительностью». Но Толстой оставался при своем. И дело здесь не столько в разуме. Как в воле, в ее направлении у человека, давно задумавшего создать новую веру. Но по-прежнему писатель хоте, чтобы она называлась христианской. Сущность христианства, сущность Евангелия – в тайне самой личности Христа. Но христианство для Толстого было одним из учений, ценность которого лишь в тех этических принципах, которые роднят его с другими религиями. И все это хочет понять великий мыслитель; «Что в учении есть истина, это мне несомненно». И истину христианского учения писатель понимал по-своему, он писал, спрашивая самого себя: «Есть ли Бог? Не знаю. Знаю, что есть закон моего духовного существа. Источник, причину этого я называю Богом».
В своем трактате «В чем моя вера?» великий писатель, мыслитель, гуманист Л.Н.Толстой пишет: «Я прожил на свете 55 лет и, за исключением 14 или 15 детских, 35 лет я прожил нигилистом в настоящем значении этого слова… Пять лет тому назад я поверил в учение Христа – и жизнь моя вдруг переменилась: мне перестало хотеться того, чего прежде хотелось, и стало хотеться то, что прежде не хотелось… Все это произошло от того, что я понял учение Христа не так, как я понимал его прежде». И как трудно, но настойчиво шел Толстой к учению Христа: «Я не толковать хочу учение Христа, я хочу только рассказать как я понял то, что есть самого простого, ясного, понятного и несомненного, обращенного ко всем людям в учении Христа, и как то, что я понял, перевернуло мою душу и дало мне спокойствие и счастье». Чтобы понять христианство, следует читать Евангелие, а в нем Толстого «умиляло больше всего то учение Христа, в котором проповедуется любовь, смирение, унижение, самоотвержение и возмездие добром за зло», - это то, что читал писатель еще в детстве. В зрелом же возрасте гениальный писатель понял, что церковь не давала ему того, что он ждал от нее: «Я перешел от нигилизма к церкви потому, что сознал невозможность жизни без веры, без знания того, что хорошо и дурно». Толстой хотел увидеть те правила жизни, которые вытекали из христианского учения: «Но церковь давала мне такие правила, которые нисколько не приближали меня к дорогому мне христианскому настроению и, скорее, удаляли от него. И я не мог идти за нею. Мне была нужна и дорога жизнь, основанная на христианских истинах; а церковь мне давала правила жизни, вовсе чуждые дорогим мне истинам. Правила, даваемые церковью о вере в догматы, о соблюдении таинств, постов, молитв, мне были не нужны; а правил, основанных на христианских истинах, не было. Мало того, церковные правила ослабляли, иногда прямо уничтожали то христианское настроение, которое одно давало смысл моей жизни. Смущало меня больше всего то, что все зло людское – осуждение частных людей, осуждение целых народов, осуждение других вер и вытекавшие из таких осуждений: казни, войны и все это оправдывалось церковью. Учение Христа о смирении, неосуждении, прощении обид, о самоотвержении и любви на словах возвеличивалось церковью, и вместе с тем одобрялось на деле то, что было несовместимо с этим учением».
Великий Лев Толстой считал, что «положение о непротивлении злу есть положение, связующее все учение в одно целое, но только тогда, когда оно не есть изречение, а есть правило обязательное для исполнения, когда оно есть закон». Именно по такому закону и жил писатель, человек, мудрец Лев Толстой, но не просто жил, а жил, находясь в постоянном поиске. Люди, живя, называют себя верующими, их смысл жизни – вера. Без веры человеку жить трудно. Поэтому Лев Толстой в своих трактатах и пишет о пути поиска веры, смысла жизни. То, что происходит в этот период времени со Львом Николаевичем Толстым можно назвать по-разному: и заблуждением, и духовным кризисом, и прозрением. Следует помнить о том, что Толстой был личностью, художником, нравственным человеком. И обращение к религии и религиозной философии – явление в ту пору самое обыкновенное, Толстой – не одинок, его исповедальная тяга – эпохальная примета. И его трактаты – это повествование о переживаниях русской души, о череде ее состояний, начиная с сороковых годов. Это глубоко поучительное повествование, позволяющее понять боль титана Толстого за свой народ. Как любит он русский народ! Какое разнообразие героев писателя проходит перед глазами читателя в произведениях Толстого. Вот, к примеру, образы героев Отечественной войны 1912 года в романе «Война и мир» - Тихон Щербатый и Платон Каратаев. В образ представителя из народа, героя народной крестьянской войны, Платона Каратаева вкладывает писатель Толстой всю любовь свою. Главное в характере крестьянина Платона Каратаева – этика ненасилия, вера в жизнь, в бога: «Жизнь есть все. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любишь жизнь. Любишь бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
Вера – это то, что принимает человек, и каждый ее принимает и понимает по-своему. Толстой пишет: «Я считался чудесным художником и поэтом, и поэтому мне очень естественно было усвоить эту теорию… Вера эта в значение поэзии и в развитие жизни была вера, и я был одним из жрецов ее. Быть жрецом ее было очень выгодно и приятно. И я довольно долго жил в этой вере, не сомневаясь в ее истинности. Но на второй, и в особенности на третий год, такой жизни я стал сомневаться в непогрешимости этой веры и стал ее исследовать. Первым поводом к сомнению было то, что я стал замечать, что жрецы этой веры не всегда были согласны между собою. Одни говорили мы – самые хорошие и полезные учителя, мы учим тому, что нужно, а другие учат неправильно… Все это заставило меня усомниться в истинности нашей веры». И поэтому писатель постоянно в поиске, в движении, а само движение и есть жизнь. Человек мыслит, пока существует. И жизнь его должна быть полезной, нравственной. Сам писатель считал, что социальный порядок будет преображаться по мере оздоровления личной нравственной жизни людей. Но следует отметить, что если отдельный человек лично может простить того, кто причинил ему зло, то социальный закон в этом несовершенном мире должен остаться на принципах справедливости. Заповедь Христа «не судите» относится, как считал Лев Толстой, не к юриспруденции, а к осуждению как нравственному акту. Судопроизводство же по-своему нравственно лишь тогда, когда исходит из незыблемости закона, из правового сознания. Оно имеет дело не столько с внутренним миром человека, с его моралью, сколько с последствиями нравственного зла, проявление которого вынуждено пресекать. И поэтому человек, по мнению Л.Толстого, не должен делать плохо, - «не делай глупостей и тебе будет лучше», по его понятию – это и есть истинное христианство. И под этим знаком писатель Толстой поднимает поистине титанический мятеж против всей культуры и цивилизации в целом. Опрощение, отрицание всех социальных институтов, всего наследия искусства, науки и Церкви. Находя ценное в любых верованиях, Толстой делал лишь исключение для церкви, которую неустанно клеймил, он так понимал, он был сам по себе, а не чьим-то «последователем». Критик и писатель Николай Бердяев, который с благоговением относился к писателю Толстому, признавал, что «всякая попытка Толстого выразить в слове – логизировать свою религиозную стихию порождала лишь банальные серые мысли». Неудача Толстого в этом толковании лишь доказывает, что религии искусственно не создаются, не изобретаются. Здесь и кроется основная причина его конфликта с церковью, его отлучения Синодом. Толстой не только ожесточенно писал о таинствах Церкви, о ее учении, но утверждал, что только его взгляд на понимание христианства истинен. Вскоре после тог, как было обнародовано «определение» Синода, епископ Сергий Страгородский, будущий Патриарх, заявил: «Его не надо было отлучать, потому что он сам сознательно отошел от церкви». И сам Толстой, в своем «Ответе Синоду», хотя и обрушился на синодальное «определение», но все же честно признал его правоту: «То, что я отрекся от церкви, называющей себя православной, это совершенно справедливо». Лишь немногие отчетливо увидели, что Толстой здесь, в своем отречении, механически перенес нравственные заповеди, обращенные к личности, на весь общественный порядок. А полной аналогии, полного соответствия здесь быть не может. Лев Толстой далее, в своем трактате «В чем моя вера?», пытается найти ответ в культуре, в цивилизации. Но его нет, по мнению Толстого: «Тщетно искал я в нашем цивилизованном мире каких-нибудь ясно выраженных основ для жизни. Их нет». Вот откуда толстовская концепция опрощения культуры. В ней действительно есть немало болезненного, но никак нельзя закрывать глаза на то положительное, что несет она в себе. Евангелие сложилось в определенных культурных традициях; и вся история христианства неразрывно связана с творчеством, с искусством. Само учение Толстого – это тоже феномен культуры. Опрощение культуры опасно не менее, чем и бурный рост цивилизации. Русский богослов Борис Титлинов в своей работе «Христианство» графа Толстого и христианство Евангелия» писал: «История представляет нам примеры народов, спускавшихся к низу по ступеням культуры, и всегда это падение культурного уровня сопровождалось духовным «огрублением». Человечество, наносящее себе раны, призвано и исцелять их, ориентируясь на духовные ценности. А возрождение духа едва ли будет возможным на пути самоотрицания культуры.
Толстой жил так, как считал верным, он писал, творил добро, верил в то учение, помогающее ему делать добрые дела, которые останутся после него, после его смерти. Он так и писал: «Я верю в учение Христа, и вот в чем моя вера. Я верю, что благо мое возможно на земле только тогда, когда все люди будут исполнять учение Христа». И его истинная вера звучит в последних строках трактата «В чем моя вера?»: «Только дела истины, внося свет в сознание каждого человека, разрушают сцепление обмана, отрывают одного за другим людей от массы, связанной между собой сцеплением обмана. И вот уже 1800 лет делается это дело. С тех пор, как заповеди Христа поставлены перед человечеством, началась эта работа, и не кончится она до тех пор, пока не будет исполнено все, как и сказал это Христос. Церковь, составлявшаяся из тех, которые думали соединить людей воедино тем, что они с заклинаниями утверждали про себя, что они в истине, давно уже умерла. Но церковь, составленная из людей не обещаниями, не помазанием, а делами истины и блага, соединенными воедино, - эта церковь жила и будет жить. Церковь эта как прежде, так и теперь составляется не из людей, взывающих: Господи! и творящих беззаконие, но из людей, слушающих слова сии и исполняющих их». Прав был Толстой, обвиняя христиан в забвении важнейших нравственных заповедей Евангелия, которые многим казались неосуществимыми и далекими от жизни. Прав был он и в том, что настаивал на сближении общественного порядка с христианским идеалом. Критик Лев Анненский писал, что Толстой был зорок в своем предвидении кровавых событий – первой мировой войны и революций, положивших начало потоку социальных и нравственных катастроф, потрясших человечество. Он отстаивал свои взгляды милосердия и ненасилия – это его этика, взгляды, которые дали ему возможность создать удивительные художественные произведения, религиозно-философские произведения, где главным действующим лицом была сама совесть писателя и гражданина Льва Толстого. Его произведения – это взывания к каждому, кому дорога его родина. Великий гуманист напоминает человеку, что он живет недостойной жизнью, что народы и государства, называющие себя христианскими, отодвинули на задний план нечто исключительно важное в Евангелие.
И пусть религия Толстого объективно не может быть отождествлена с религией Евангелия; остается бесспорным вывод, к которому пришел писатель и человек Лев Толстой: жизнь без веры нельзя, а вера есть подлинная основа нравственности. Если бы случилось так, что Толстой не отвернулся бы от веры в Богочеловечество, от Церкви, его проповедь могла бы обрести бесконечно большую силу действия. Вместо разрушения она бы посеяла созидание. Но произошло иное. И тем не менее, грамотному человеку невозможно не согласиться, что Толстой поистине стал голосом совести России и мира, живым упреком для людей, убежденных, что они живут в соответствии христианскими принципами. Его нетерпимость к насилию и лжи, его протесты против убийств и социальных контрастов, против равнодушия других и бедственного положения других, его этика ненасилия составляют драгоценное в его учении. Нужно быть мудрым, чтобы в ошибках великих людей найти урок для себя, а этим уроком у Толстого был призыв к нравственному возрождению, к поискам веры. Известный публицист и общественный деятель А.Ф.Кони, знавший и любивший Толстого – художника слова и человека так образно. Но довольно точно сказал о месте, которое занимают духовные поиски Л.Н.Толстого: «Путешественники описываю Сахару как знойную пустыню, в которой замирает вся жизнь. Когда смеркается, к молчанию смерти присоединяется еще и тьма. И тогда на водопой идет лев, наполняя своим рыканьем пустыню. Ему отвечает жалобный вой зверей, крики ночных птиц и далекое эхо – пустыня оживает. Так было и с этим Львом. Он мог иногда заблуждаться в своем гневном искании истины, но он заставлял работать мысль, нарушал самодовольство молчания, будил окружающих от сна и не давал им утонуть в застое болотного спокойствия».
Список литературы
- Большой энциклопедический словарь. Под редакцией А.М.Прохорова. – М., 2001.
- Виноградов И.И. Как человеку жить надо? – М.: Советская Россия. 1985.
- Виноградов И.И. Критический анализ религиозно-философских взглядов Л.Н.Толстого. – М., 1981.
- Ивакин И.М. Воспоминание о Ясной поляне. // Лит. наследие, 1961, кн.2.
- Кони А.Ф. Лев Николаевич Толстой // Л.Н.Толстой в воспоминаниях современников. – М., 1978.
- Словарь по этике. Под ред. А.А.Гусейнова и И.С.Кона. – М.: Политиздат, 1989.
- Толстой Л.Н. Собрание сочинений в 12 томах. – М.: Правда, 1984, т.1-4.
- Толстой Л.Н. Война и мир. Т.1-4. – М.: Просвещение, 1981.
- Толстой Л.Н. Исповедь. В чем моя вера? – Л.: Художественная литература, 1990.
- Толстой Л.Н. Повести. Рассказы. – М.: Советская Россия, 1985.
- Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений в 15 томах. – М., 1947, т.3.
- Хоруженко К.М. Культурология. Энциклопедический словарь. – Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.
Словарь по этике. Под. ред. А.А.Гусейнова и И.С.Кона. – М.: Политиздат, 1989, стр.420
Там же, стр.423
Там же, стр.423
Толстой Л.Н. Собрание сочинений в 12 томах. – Москва, изд-во «Правда», 1984, т.1, стр.3
Там же, стр.3
Там же, стр.3
Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений в 13 томах. – М., 1947, т.3, стр.423
Виноградов И.И. Как человеку жить надо? – М.: Советская Россия, 1985, стр.4
Виноградов И.И. Как человеку жить надо? – М.: Советская Россия, 1985, стр.10
Там же, стр.12
Толстой Л.Н. Война и мир., т.1-4, -М.: Просвещение, 1981, т.3, стр.200-201
Толстой Л.Н. Война и мир., т.1-4, -М.: Просвещение, 1981, т.2, стр.179
Виноградов И.И. Как человеку жить надо? – М.: Советская Россия, 1985, стр.13
Там же, стр.13
Толстой Л.Н. Исповедь. В чем моя вера? – Л.: Художественная литература, 1990, стр.31
Там же, стр.45
Там же, стр53
Л.Н.Толстой в воспоминаниях современников. – М., 1978, стр.247-247
Толстой Л.Н. Исповедь. В чем моя вера? – Л.: Художественная литература, 1990, стр.110
Там же, стр.117
Там же, стр. 117-118
Толстой Л.Н. Исповедь. В чем моя вера? – Л.: Художественная литература, 1990, стр.121
Там же, стр.122
Там же, стр.122-123
Толстой Л.Н. Война и мир., т.1-4, -М.: Просвещение, 1981, т.4, стр.121
Бердяев Н. Ветхий и Новый завет в религиозном сознании Л.Толстого. О религии Толстого: сб. статей. - М., 1912, стр.173
Толстой Л.Н. Исповедь. В чем моя вера? – Л.: Художественная литература, 1990, стр.319
Толстой Л.Н. Исповедь. В чем моя вера? – Л.: Художественная литература, 1990, стр.329
Там же, стр.344-345
Кони А.Ф. Лев Николаевич Толстой // Л.Н.Толстой в воспоминаниях современников. – М., 1978, т.2, стр.196
При реализации проекта использованы средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации № 11-рп от 17.01.2014 г. и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Российский Союз Молодежи»
Человек находится в разногласии, в разладе с самим собою. В нем как бы живут два человека – внутренний и внешний, из которых первый недоволен тем, что делает второй, а второй не делает того, что хочет первый. Он представляет собою противоречивое единство сторон. Эта противоречивость обнаруживается в разных индивидах с разной степенью отчетливости, но она присуща им всем, является родовым признаком человека. Противоречивый в себе, раздираемый взаимно отрицающими стремлениями, человек обречен на то, чтобы страдать, быть недовольным собою. Он постоянно стремится преодолеть себя, стать другим, самое его бытие является исчезающим.
Однако мало сказать, что человеку свойственно страдать и быть недовольным. Он еще и знает, что он страдает и недоволен собой. Его недовольство и страдания как бы удваиваются: к самим страданиям и недовольству добавляется сознание того, что это плохо, и теперь уже человек еще страдает от того, что страдает, и недоволен тем, что недоволен. Человек не просто стремится стать другим, выйти за собственные границы, устранить все, что порождает страдание и чувство недовольства; он стремится стать таким другим, который не стремился бы стать другим, которому уже не нужно было бы выходить за рамки собственно "Я", который вообще был бы свободен от страданий и сопряженных с ними неприятных ощущений. Человек не просто живет, он хочет еще, чтобы жизнь его имела смысл.
Осуществление своих притязаний человечество связывает с цивилизацией, изменением внешних форм жизни, природной и социальной среды. Эта убежденность воплощается в идее самосовершенствования, прогресса. Предполагается, что человек может освободиться от страдательного положения с помощью науки, искусств, роста экономики, развития техники, создания уютного быта и т.д. Однако личный опыт и наблюдения над людьми своего круга приводят Толстого к мысли о том, что путь культурно-технического прогресса является ложным. Опыт свидетельствует: чем выше человек поднимается в своих мирских занятиях и увлечениях, чем изысканней его удовольствия, несметней богатства, глубже познания, тем сильнее душевное беспокойство, недовольство и страдания, от которых он в своих исканиях хотел освободиться. Становясь на путь наращивания жизненной активности, человек словно попадает в болотную тину: с каждым движением, направленным на то, чтобы вырваться из болота, он все глубже увязает в нем. Можно было бы подумать, что если активность и прогресс умножают страдания, то бездеятельность и сопряженная с ней неизбежная деградация будут способствовать их уменьшению. Такое предположение неверно. Причиной страданий является не сам по себе прогресс, а ожидания, которые с ним связываются, та совершенно неоправданная надежда, будто увеличением скорости поездов, повышением урожайности полей можно добиться чего-то сверх того, что человек будет быстрее передвигаться и лучше питаться. Ошибочной является сама установка придать человеческой жизни смысл путем изменения ее внешних форм. Эта установка исходит из убеждения, что внутренний мир человека зависит от внешнего, что состояние души и сознания человека является следствием его положения в мире и среди людей. Но если бы это было так, то между ними не было бы конфликта.
Прогресс обессмысливается, если рассматривать его в перспективе смерти человека. К чему деньги, власть, дети, симфонии и т.п., к чему вообще стараться, если все неизбежно оканчивается смертью и забвением. "Можно жить только покуда пьян жизнью; а как протрезвишься, то нельзя не видеть, что все это – только обман, и глупый обман" (110. Т.23. С.13).
Но в то же время вывод о бессмысленности жизни, к которому как будто подводит опыт и который удостоверяется философской мудростью, является, с точки зрения Толстого, явно противоречивым логически и слишком невероятным психологически, чтобы с ним можно было согласиться. Как разум может обосновать бессмысленность жизни, если он сам является порождением жизни? У него нет оснований для подобного обоснования. Поэтому в данном утверждении о бессмысленности жизни содержится его собственное опровержение: человек, который пришел к такому выводу, должен был бы свести свои собственные счеты с жизнью, и тогда он не мог бы рассуждать о ее бессмысленности; если же он рассуждает о бессмысленности жизни и тем самым продолжает жить жизнью, которая хуже смерти, значит, в действительности она не такая бессмысленная и плохая, как об этом говорится. Далее, вывод о бессмысленности жизни означает, что человек способен ставить цели, которые не может осуществить, и формулировать вопросы, на которые не может ответить. Но разве эти цели и вопросы ставятся не тем же самым человеком? И если у него нет сил реализовать их, то откуда у него взялись силы поставить их? И если жизнь бессмысленна, то как же жили и живут миллионы людей, все человечество? И раз они живут, радуются жизни, в трудах и стараниях продолжают ее, значит, они находят в ней какой-то важный смысл? Какой?
Не удовлетворенный отрицательным решением вопроса о смысле жизни Толстой обращается к духовному опыту простых людей, живущих собственным трудом, опыту народа, что позволило ему прорвать круг узкогрупповых интересов высшего сословия.
Простые люди, крестьяне хорошо знакомы с вопросом о смысле жизни, в котором для них нет никакой трудности, никакой загадки. Они знают, что надо жить по закону божьему и жить так, чтобы не погубить свою душу. Они знают о своем материальном ничтожестве, но оно не пугает их, ибо остается душа, связанная с богом. Малообразованность этих людей, отсутствие у них философских и научных познаний не препятствуют пониманию истины жизни, скорее, наоборот, помогают. Для них признание смысла жизни является самоочевидной истиной, делающей возможным самое их человеческое существование, это – не результат размышлений, а его предпосылка и основа. Странным образом оказалось, что невежественные, по-детски наивные, полные предрассудков крестьяне сознают всю драматическую глубину вопроса о смысле жизни; они понимают, что их спрашивают о вечном, не умирающем значении их жизни и о том, не боятся ли они предстоящей смерти. И они спокойно принимают вызов, заключенный в этом для человека самом первом и самом основном вопросе о том, для чего жить. Вслушиваясь в слова простых людей, вглядываясь в их жизнь, Толстой пришел к выводу, что их позиция – позиция ребенка, устами которых глаголет истина. Они поняли вопрос о смысле жизни полнее и глубже, чем все философы, вместе взятые.
Вопрос о смысле жизни есть вопрос о соотношении конечного и бесконечного в ней, то есть имеет ли бренная жизнь человека вечное, неуничтожимое значение, и если – да, то в чем оно состоит? Есть ли в ней что-либо бессмертное? Если бы конечная жизнь человека заключала свой смысл в себе, то не было бы самого этого вопроса. Поэтому философы, говорящие о суетности жизни, ее бессмысленности, мучительности, впадают в тавтологию, они не отвечают на вопрос, а лишь повторяют его. Вопрос о смысле жизни шире логического познания, он требует выхода за рамки той плоскости, которая освещена светом разума. "Нельзя было искать в разумном знании ответа на мой вопрос", – пишет Толстой. Приходилось признать, что "у всего живущего человечества есть еще какое-то другое знание, неразумное – вера, дающая возможность жить" (110. Т.23. С.35).
И наблюдения над жизненным опытом простых людей, которым свойственно осмысленное отношение к собственной жизни при ясном понимании ее ничтожности, и правильно понятая логика самого вопроса о смысле жизни подводят Толстого к одному и тому же выводу: вопрос о смысле жизни есть вопрос веры, а не рационально аргументированного знания. В философии Толстого понятие веры имеет особое содержание, не совпадающее с традиционным. "Вера есть знание смысла человеческой жизни, вследствие которого человек не уничтожает себя, а живет. Вера есть сила жизни" (110. Т.23. С.35). Таким образом, понятая вера тождественна жизни, имеющей смысл.
Вера обозначает границу разума, но такую границу, которая устанавливается самим разумом и которую мы можем воспринять только с этой стороны, со стороны разума. Это понятие в толстовской интерпретации совершенно не связано с непостижимыми тайнами, неправдоподобно чудесными превращениями и иными предрассудками. Более того, оно не означает, что человек имеет иные средства к познанию кроме своего разума. Характеризуя особенность знания веры Толстой пишет: "Я не буду искать объяснения всего. Я знаю, что объяснение всего должно скрываться в бесконечности. Но я хочу понять так,... чтобы все то, что необъяснимо было таково не потому, что требования моего ума неправильны (они правильны и вне их я ничего понять не могу), но потому, что я вижу пределы своего ума. Я хочу понять так, чтобы всякое необъяснимое положение представлялось мне как необходимость разума же, а не как обязательство поверить" (110. Т.23. С.57). Толстой был удивительно последовательным рационалистом в том отношении, что не признавал бездоказательности знания. Он не принимал ничего на веру, кроме самой веры. Вера как сила жизни выходит за рамки разума в той мере, в какой это обосновывается самим разумом. В этом смысле понятие веры есть удостоверение честности разума, который не хочет брать на себя больше того, что может.
Из такого понимания веры в ее соотнесенности с разумом вытекает, что за вопросом о смысле жизни скрыты смятение и сомнение. Смысл жизни становится вопросом тогда, когда жизнь вопрошающего лишается смысла. Растерянное вопрошание о том, ради чего жить, – верный признак того, что жизнь является неправильной. "Я понял, – пишет Толстой, – что для того, чтобы понять смысл жизни, надо прежде всего, чтобы жизнь была не бессмысленна и зла, а потом уже – разум для того, чтобы понять ее" (110. Т.23. С.41). Из любого опыта панического страха перед смертью, прекрасно описанного Толстым в рассказе "Смерть Ивана Ильича", из философских рассуждений, вытекает один-единственный вывод: смысл жизни не может заключаться в том, что умирает вместе с человеком. Это значит: он не может заключаться в жизни для себя, как и в жизни для других людей, ибо и они умирают, как и в жизни для человечества, ибо и оно не вечно. Жизнь для себя не может иметь никакого смысла. Чтобы жить разумно, надо жить так, чтобы смерть не могла разрушить жизни.
Л.Н. Толстой стоит не только в ряду величайших художников-писателей мирового значения, но и относится к числу замечательных мыслителей-философов. Точка зрения, сложившаяся под влиянием статей В.И. Ленина и ставшая господствующей в советское время, что Л. Толстой якобы велик как художник, но «слаб» как мыслитель, является неверной. Признание величия Л. Толстого как мыслителя не означает, однако, утверждения о том, что все философские идеи мыслителя сохраняют свою актуальность в современных условиях, что они целиком оправданы с позиций современной философии. Величие Л. Толстого-философа - прежде всего в глубине постановки проблем, в замечательной способности исследовать ту или иную идею во всей ее полноте, в совокупности всех возможных следствий. Без преувеличения можно сказать, что Л. Толстой всю свою жизнь провел в неус-
1 Лаут Р. Философия Достоевского в систематическом изложении. М., 1996. ^. Уо 9/.
Федотов Г.П. Письма о русской культуре//Русская идея. М., 1992. С. 408.
тайных философских исканиях. Как и многими другими русскими мыслителями, им двигало могучее стремление к истине, добру и справедливости. Он был воодушевлен поиском идеала - образа совершенной жизни и совершенного общественного устройства.
Биография Л. Толстого известна читателю из школьного курса литературы и из других источников. Поэтому напомним лишь наиболее важные ее вехи. Большую часть жизни Л. Толстой провел в имении Ясная Поляна, близ Тулы. В 1844 г. поступил в Казанский университет, однако в 1847 г. покинул его. В 1851 г., поступив на военную службу, уехал на Кавказ, где принимал участие в военных действиях. В 1854-1855 гг. участвовал в обороне Севастополя. Первыми публикациями, принесшими Л. Толстому литературную известность, стали трилогия «Детство», «Отрочество», «Юность» и «Севастопольские рассказы». Помимо всемирно знаменитых романов и повестей перу писателя принадлежит целый ряд трактатов философского и публицистического содержания, таких, как «Критика догматического богословия», «В чем моя вера?», «Царство Божие внутри нас», «Не могу молчать», «О жизни», «Что такое искусство» и др. Особое место в ряду произведений Л. Толстого занимает «Исповедь». «Едва ли в мировой литературе можно найти другой памятник, написанный с такой силой, как «Исповедь», где все слова полны обжигающей огненной стихии», - отмечает В. Зеньковский 1 .
В течение жизни Л. Толстой испытывал на себе влияние идей различных философов. Особенно сильным было влияние И. Канта, А. Шопенгауэра, восточных мудрецов Конфуция, Лао-цзы, буддизма. В юности он был страстно увлечен идеями Ж.-Ж. Руссо, которые оказали решающее влияние на его духовный облик и мировоззрение, на все последующее творчество. О значении Ж.-Ж. Руссо для Л. Толстого свидетельствуют слова, написанные в зрелый период жизни: «Я прочел всего Руссо, все двадцать томов, включая «Словарь музыки». Я более чем восхищался им, я боготворил его. В пятнадцать лет я носил на шее медальон с его портретом вместо нательного креста. Многие страницы его так близки мне, что мне кажется, я их написал сам» 2 . Многие исследователи говорят не просто о влиянии Ж.-Ж. Руссо на Л. Толстого, а о конгениальности двух мыслителей - поразительном совпадении духовного настроя великого женевца и русского писателя-философа, живших в разных странах и в совершенно разные эпохи. От Ж.-Ж. Руссо Л. Толстой воспринял культ естественности, недоверчивое и подозрительное отношение к современности, которое переходило у него в критику всякой культуры вообще.
Не будет преувеличением утверждать, что проповедь Л. Толстого, с которой он выступал буквально в каждом своем произведении, потрясала читателей не только в силу исключительной искренности,
но прежде всего в силу притягательности его морального пафоса, той жажды абсолютного добра, которая ни в ком не выступала с такой глубиной, как у Л. Толстого. Стремление к абсолютному добру рождало особые требовательность и взыскательность, с которыми писатель относился к самому себе. Свидетельством тому может быть запись в Дневнике молодого Л. Толстого: «Что я такое? Один из четырех сыновей отставного полковника, оставшийся с семилетнего возраста без родителей... не получивший ни светского, ни ученого образования и вышедший на волю 17-ти лет без большого состояния, без всякого общественного положения и, главное, без правил, человек, расстроивший свои дела до последней крайности, без цели и наслаждения проведший лучшие годы своей жизни, наконец, изгнавший себя на Кавказ, чтобы избежать долгов, а главное - привычек... Я дурен собой, неловок, нечистоплотен и светски необразован. Я раздражителен, скучен для других, нескромен, нетерпим и стыдлив, как ребенок. Я почти невежда.... Я невоздержан, нерешителен, непостоянен, глупо тщеславен и пылок, как все бесхарактерные люди. Я не храбр. Я неаккуратен в жизни и так ленив, что праздность сделалась для меня почти неодолимой привычкой. Я умен, но ум мой еще ни на чем не был основательно испытан» 1 . На протяжении всей жизни Л. Толстой занимался тщательным самоанализом и боролся со своими недостатками.
В целом философия Л. Толстого может быть охарактеризована термином «панморализм». Это означает, что все явления он рассматривал и оценивал исключительно с позиций морали, с позиций нравственно-этических. Ни одно явление не могло быть оценено им положительно, если оно не отвечало нравственной потребности, не служило самым непосредственным образом нравственному воспитанию человека и человечества. Все, что оторвалось от добра, непосредственно не служит нравственности, Л. Толстым решительно осуждается и отбрасывается.
В области философской антропологии Л. Толстой отправляется от осуждения эгоизма. Однако в своем осуждении эгоизма он заходит столь далеко, что вплотную подходит к имперсонализму, т.е. к отрицанию всякого положительного значения личности и личного начала. Отдельность личности, отделенность индивидуального человеческого существования, по Л. Толстому, есть всего лишь иллюзия, порожденная телесностью человека. Поэтому личное начало в человеке связывается мыслителем прежде всего с телесностью, с животными проявлениями человеческой натуры.
Именно животные проявления и страсти лежат в основе эгоистических наклонностей человека. Человек же как духовное, нравственное существо не только связан тысячами нитей с другими людьми и всем миром, но составляет с ними единое целое, неразложимое на части. Задача человека состоит в том, чтобы найти путь к единению с
1 Зеньковский В.В. Указ. соч. Т. 1. Ч. 2. С. 197.
2 Цит. по: Розанов М.Н. Руссо и Толстой. Л., 1928. С. 4.
" Цит. по: Эйхенбаум Б. Молодой Толстой. Пг.-Берлин, 1922. С. 56-57.
миром, преодолеть стремление к индивидуальному существованию. Индивидуальная воля в основе своей порочна, поскольку коренится, в конечном итоге, в животной, следовательно, эгоистической природе человека. Однако человек не в силах целиком отречься от своей воли. Но он в силах отречься от личного блага. В трактате «О жизни» Л. Толстой пишет: «не отречься от личности должно человеку, а отречься от блага личности». Он не мыслит индивидуального блага (такое благо всегда эгоистично), но мыслит его как всеобщее благо: «Если в человеке пробудилось желание блага, то его существо уже не есть отдельное телесное существо, а это самое сознание жизни, желание блага. Желание же блага... есть Бог». «Сущность жизни не есть его (человека. - В.Ш.) отдельное существо, а Бог, заключенный в человеке... смысл жизни открывается тогда, когда человек признает собою свою божественную сущность».
4. Русская этическая мысль XIX - XX вв. Л. Н. Толстой
Лев Николаевич Толстой (1828 - 1910) изложил свои этические идеи в публицистических и художественных произведениях: "Исповедь", "В чем моя вера", "Не могу молчать", "Отец Сергий" и др. В результате духовной работы и изучения христианства Толстой сделал вывод:
Церковь исказила учение Христа;
Иисус являлся не Богом, а реформатором общества;
Основой учения Христа является заповедь непротивления злу.
Толстой рассматривал вопрос о смысле жизни, который включает понятия Бога, свободы и добра.
Для решения этого вопроса необходимо определить содержание жизни, которое бессмертно, не кончается вместе с жизнью человека. Толстой утверждал, что смыслом жизни не может быть ни достижение эгоистических целей, ни служение всему человечеству (так как все это конечно).
Жизнь человека получает смысл только в сочетании с Богом, который является:
Абсолютным, бессмертным началом (Богом);
Пределом человеческого разума (люди знают, что Он есть, но не могут объяснить, что Он есть такое). Свобода человека является стремлением к Богу как к истине.
Формулой любви и добра Толстой считал формулу отношения человека к Богу: "...не моя воля, но Твоя да будет". Любовь к Господу является нравственным императивом и реализуется через:
Отношение человека к себе:
Осознание своего несоответствия божественному идеалу;
Стремление спасти душу (божественное начало в человеке);
Отношение к другим людям:
Братское отношение;
Осознание равенства всех людей перед Творцом. Учение Иисуса Христа является этикой любви.
Л.Н. Толстой утверждал, что важнейшей заповедью в учении Христа является "Не противься злому", которая есть:
Абсолютный запрет насилия;
Формула закона любви.
Толстой определял насилие следующим образом:
Физическое насилие (убийство, угроза убийства);
Воздействие извне;
Узурпация свободной воли человека.
Насилие является противоположностью любви и тождественно злу. Индивидуальный отказ от насилия является важнейшим этапом в борьбе со злом и обязательным элементом самосовершенствования личности. Ненасилие позволит достичь спасения души человека и единения людей.
Непротивление злу, в понимании Толстого, означает непротивление физической силой. Ненасильственное сопротивление злу возможно через духовное влияние (убеждение, дискуссию, протест и т. п.). Целью ненасилия является достижение мира в человеческом сообществе.
Толстой утверждал, что нет случая насилия, которое можно нравственно оправдать. Нельзя оправдать насилие даже ради предотвращения большего насилия (казнь преступников и т. п.).
Свойством насилия является его воспроизведение в еще больших масштабах: "Вы 1000 лет пытались уничтожить зло злом и не уничтожили его, а увеличили его" (Иисус Христос).
Толстой считал, что не существует права на убийство. Оно противоречит:
Общечеловеческой морали;
Христианским идеалам, идее равенства людей перед Богом;
Законам разума и логики.
5. Русская этическая мысль XIX - XX вв. Революционные демократы
Революционные демократы (В.Г. Белинский, А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский, НА. Добролюбов и др.) не создали целостной этической концепции. Они развивали идеи французских материалистов XVIII в. и придерживались материалистического понимания нравственности.
Свою этическую позицию революционер-демократы называли "разумным эгоизмом". Она заключалась в добровольном, бескорыстном подчинении личных интересов общему делу (освобождения крестьянства). Революционные демократы выдвинули идеи:
Осуждения всех форм эксплуатации человека человеком;
Утверждения значимости мотива поступка при его моральной оценке;
Утверждения долга как потребности человека и др.
Идеалистическое течение российской философско-этической мысли. Его направления: философия "всеединства" и экзистенциальная философия. Особенностями идеалистической философии являются:
Иррационализм (принцип изучения морали, отрицающий ведущую роль разума в ее исследовании);
Панэтизм (представление о всеобъемлющем характере морали и первостепенной значимости этики, которая должна охватывать все мировоззрение). ,
В условиях кризиса российского общества тех лет возникли сомнения в возможности рационального познания мира, вследствие чего начался поиск иррациональных способов познания бытия. Он происходил в формах.
Умеренного иррационализма ("всеединство");
Антирационализма;
Религиозно-мистического иррационализма (утверждение безусловной значимости религии).
Идеалистической философии был свойствен панэтизм - утверждение приоритета этической проблематики в философии. Он возник в связи с попытками решить экономические и социальные проблемы России средствами идеологии (в первую очередь нравственности). Философы-идеалисты считали главной целью своей деятельности нравственное обновление общества.
Владимир Сергеевич Соловьев (1853 - 1900) - русский философ и публицист. Его труды: "Кризис западной философии против позитивистов", "Чтение о богочеловеке" и др.
Соловьев писал: "Построение философской этики как высшего судилища всех человеческих стремлений и деяний есть... важнейшая задача современной мысли". Он пытался создать концепцию практического идеализма, в рамках которой обосновал принцип "положительного всеединства".
На этом принципе основано цельное знание - синтез веры, интуиции и творчества. Результатом реализации этого знания является теософия. Главной составляющей теософии является этика. Предмет теософии - синтез абсолютного начала с человеком (субъективная этика) и с человечеством (объективная этика). Огромное значение Соловьев придавал исследованию нравственной деятельности, которая может рассматриваться как с внутренней стороны (деятельность реализуется в богочеловеке - совершенной личности), так и с внешней (деятельность реализуется в богочеловечестве - совершенном обществе).
Основным вопросом этики является вопрос о смысле жизни человека. Соловьев выделял три основы морали: стыд, жалость и благоговение. Последователи Соловьева главное внимание уделяли религиозной детерминации морали.
Экзистенциализм. Николай Александрович Бердяев (1874 - 1948), философ и публицист, свои этические мысли изложил в работах "Борьба за идеализм", "Критика исторического материализма", "О новом русском идеализме" и др.
Он выделял "философию трагедии" (отражающую сущность морали) и "философию обыденности" (поверхностный обзор жизни людей). Бердяев считал, что предметом этики является противопоставление должного и сущего.
Бердяев противопоставлял нравственность подлинную и неподлинную, социальную; утверждал индивидуальные нравственные ценности и отрицал общезначимость, общеобязательность морали. Н. Бердяев писал: "Постигнуть смысл жизни, ощутить связь с этим объективным смыслом есть... единственно важное дело".
Все философы-идеалисты разделяли эту точку зрения. Им были свойственны пессимистическое отношение к действительности и оптимизм, связанный с утверждением высшего идеала, который должен преодолеть зло и придать смысл жизни -
Лев Шестов - писатель. Его работы: "Апофеоз беспочвенности. Опыт адогматичного мышления", "Достоевский и Ницше", "На весах Иова" и др.
Шестов отвергал все общезначимые ценности: свобода, разум, мораль и др.). Он утверждал: "Всем можно пожертвовать, чтобы найти Бога".
Евгений Николаевич Трубецкой - писатель и политический деятель. В работе "Смысл жизни" он писал: "Бог как жизненная полнота... и есть то, ради чего стоит жить и без чего жизнь не имела бы цены".
Смысл жизни - высшая ценность, которая:
Может быть познана с помощью мистической интуиции;
Должна быть свободно принята человеком и воплощена в его деятельности.
Нравственную свободу российские философы понимали как деятельность личности, нравственная установка которой - добровольный отказ от своеволия.
