Иван павлыч в этот вечер сразу показался
И послушай - тебе это полезно.
Я забыл сказать, что Иван Павлыч в этот вечер сразу показался мне каким-то странным. Несколько раз он принимался тихонько свистать. Он расхаживал, положив руки на голову, и в конце концов, съел черенок от груши, которым ковырял в зубах. Теперь, посадив меня в «шкаф», он поспешно убрал со стола водку, потом вынул что-то из письменного стола, съел немного, подышал, широко открыв рот. Потом пошел открывать двери.
Как вы думаете, с кем он вернулся из передней? С Ниной Капитоновной! Это была Нина Капитоновна - согнувшаяся, еще больше похудевшая, со старческими тенями вокруг глаз, в своей неизменной бархатной безрукавке.
Она что-то говорила, но я не слушал, глядя, как Иван Павлыч заботливо усаживает гостью. Он стал было наливать ей чаю, но она остановила:
Не хочу. Только что напилась. Ну, как?
Да что-то неважно, Нина Капитоновна, - сказал Кораблев. - Спину ломит.
Ну? Застариковал! Придумал тоже! Спину ломит. А нужно бомбангье натереть. И пройдет.
Как, как вы сказали? Бомбангье?
Бомбангье. Мазь такая. А вы водку пьете?
Честное слово, не пью, Нина Капитоновна, - сказал Кораблев. - Совершенно бросил. Изредка одну рюмку перед обедом. Но это даже и врачи советуют.
Нет, пьете. Вот я, когда была молодая, на хуторах жила. У меня ведь отец казак был. Бывало придет, на ногах не держится и говорит: «Это ничего, а самая смерть - это ежедневно пить по одной рюмке перед обедом».
Кораблев засмеялся. Нина Капитоновна посмотрела и тоже начала смеяться.
Потом она рассказала о какой-то пьянице-графине, которая «с утра, как проснется, - хлоп стакан водки! И ходит. Желтая такая, опухшая, простоволосая. Походит, походит и выпьет. Утром она еще нормальная, а к обеду уже качается. А вечером - полный дом гостей. Одета прекрасно, садится за рояль и поет. И добрая! Все к ней ходили. Чуть что - к графине! Прекрасный человек была! А пьяница!»
Кажется, Кораблеву не очень понравился этот пример, потому что он постарался перевести разговор на другую тему. Он спросил, как поживает Катя.
Нина Капитоновна тихонько махнула рукой.
Ссоримся мы все с ней, - сказала она со вздохом. - Она очень самолюбивая. Одного дела не добьется - и за другое. От этого она такая и нервная.
Нервная?
Нервная. И гордая. И все молчит, - сказала Нина Капитоновна. - Я ведь на этих-то, что молчат, насмотрелась. Мне это ужасно не нравится, что она все молчит. Ну что молчать, я не понимаю. Скажи, что тебя тяготит. А она - нет.
А вы бы у нее спросили, Нина Капитоновна.
Не скажет. Я сама такая. Никогда не скажу.
Я как-то встретил ее, и мне показалось - ничего, - сказал Кораблев.
Она в театр шла - одна, правда, и это мне показалось странным. Но она была довольна весела и, между прочим, сказала, что ей предлагают комнату при геологическом институте.
Предлагали. А она не переехала.
Жалеет его.
Жалеет? - снова переспросил Кораблев.
Жалеет. И в память матери жалеет, и так. А он без нее - вот как: приходит, сейчас: «А Катя где? Звонила?»
Я сразу понял, кто это «он»: Николай Антоныч.
Вот и не уехала. И все ждет кого-то.
Нина Капитоновна пересела на другое кресло, поближе.
Я один раз письмо читала, - шепотом, лукаво сказала она и оглянулась, как будто Катя могла ее видеть. - Должно быть, они в Энске подружились, когда Катя на каникулах ездила. Его сестра. И она пишет: «В каждом письме одолевает просьбами: где Катя, что с ней, я бы все отдал, лишь бы увидеть ее. Он не может без тебя жить, и я не понимаю вашей беспричинной ссоры».
Простите, Нина Капитоновна, я не понял. Чья сестра?
Чья? Да этого. Вашего.
Кораблев невольно посмотрел в мою сторону, и я через дырку в портьере встретился с его глазами. Моя сестра? Саня?
Ну что ж, наверно, так и есть, - сказал Кораблев, - наверно, и не может жить. Очень просто.
- «Одолевает просьбами, - с выражением повторила Нина Капитоновна. - И не может без тебя жить». Вот как! А она без него не может.
Кораблев снова посмотрел в мою сторону.
Мне показалось, что он улыбается под усами.
Ну вот. А сама за другого собралась?
Не собралась она. Не ейный это выбор. - Она так и сказала: «ейный».
Не хочет она за этого Ромашова и я его не хочу. Попович.
Как попович?
Попович он. И брехливый. Что ему ни скажи, он сейчас же добавит. Я таких ненавижу. И вороватый.
Да полно, Нина Капитоновна! Что вы!
Вороватый. Он у меня сорок рублей взял, якобы на подарок, и не отдал. Конечно, я не напоминала. И все суется, суется. Боже мой! Если бы не старость моя…
И она горько махнула рукой.
Теперь представьте себе, с каким чувством я слушал этот разговор! Я смотрел на старушку через дырку в портьере, и эта дырка была как бы объективом, в котором все, что произошло между мной и Катей, с каждой минутой становилось яснее, словно попадало в фокус. Все приблизилось и стало на свое место, и этого всего было так много - и так много хорошего, что у меня сердце стало как-то дрожать и я понял, что страшно волнуюсь. Только одно было совершенно непонятно: я никогда не «одолевал» сестру просьбами и никогда не писал ей, что «не могу жить без Кати».
Санька выдумала это, вот что, - сказал я себе. - Она все врала ей. И все это было правдой.
Нина Капитоновна еще рассказывала что-то, но я больше не слушал ее. Я так забылся, что стал расхаживать в своем «шкафу» и пришел в себя, лишь, когда услыхал строгое покашливание Кораблева.
Так я и сидел в «шкафу», пока Нина Капитоновна не ушла. Не знаю, зачем она приходила, - должно быть, просто душу отвести. Прощаясь, Кораблев поцеловал ей руку, а она его в лоб - они и прежде всегда так прощались.
Однажды осенним утром, подняв воротник своего пальто и шлепая по грязи, по переулкам и задворкам пробирался Иван Дмитрич к какому-то мещанину, чтобы получить по исполнительному листу. Настроение у него было мрачное, как всегда по утрам. В одном из переулков встретились ему два арестанта в кандалах и с ними четыре конвойных с ружьями. Раньше Иван Дмитрич очень часто встречал арестантов и всякий раз они возбуждали в нем чувства сострадания и неловкости, теперь же эта встреча произвела на него какое-то особенное, странное впечатление. Ему вдруг почему-то показалось, что его тоже могут заковать в кандалы и таким же образом вести по грязи в тюрьму. Побывав у мещанина и возвращаясь к себе домой, он встретил около почты знакомого полицейского надзирателя, который поздоровался и прошел с ним по улице несколько шагов, и почему-то это показалось ему подозрительным. Дома целый день у него не выходили из головы арестанты и солдаты с ружьями, и непонятная душевная тревога мешала ему читать и сосредоточиться. Вечером он не зажигал у себя огня, а ночью не спал и всё думал о том, что его могут арестовать, заковать и посадить в тюрьму. Он не знал за собой никакой вины и мог поручиться, что и в будущем никогда не убьет, не подожжет и не украдет; но разве трудно совершить преступление нечаянно, невольно, и разве не возможна клевета, наконец, судебная ошибка? Ведь недаром же вековой народный опыт учит от сумы да тюрьмы не зарекаться. А судебная ошибка при теперешнем судопроизводстве очень возможна и ничего в ней нет мудреного. Люди, имеющие служебное, деловое отношение к чужому страданию, например, судьи, полицейские, врачи, с течением времени, в силу привычки, закаляются до такой степени, что хотели бы, да не могут относиться к своим клиентам иначе как формально; с этой стороны они ничем не отличаются от мужика, который на задворках режет баранов и телят и не замечает крови. При формальном же, бездушном отношении к личности, для того, чтобы невинного человека лишить всех прав состояния и присудить к каторге, судье нужно только одно: время. Только время на соблюдение кое-каких формальностей, за которые судье платят жалованье, а затем — всё кончено. Ищи потом справедливости и защиты в этом маленьком, грязном городишке, за двести верст от железной дороги! Да и не смешно ли помышлять о справедливости, когда всякое насилие встречается обществом как разумная и целесообразная необходимость и всякий акт милосердия, например, оправдательный приговор, вызывает целый взрыв неудовлетворенного, мстительного чувства? Утром Иван Дмитрич поднялся с постели в ужасе, с холодным потом на лбу, совсем уже уверенный, что его могут арестовать каждую минуту. Если вчерашние тяжелые мысли так долго не оставляют его, — думал он, — то, значит, в них есть доля правды. Не могли же они в самом деле прийти в голову безо всякого повода. Городовой, не спеша, прошел мимо окон: это недаром. Вот два человека остановились около дома и молчат. Почему они молчат? И для Ивана Дмитрича наступили мучительные дни и ночи. Все проходившие мимо окон и входившие во двор казались шпионами и сыщиками. В полдень обыкновенно исправник проезжал на паре по улице; это он ехал из своего подгородного имения в полицейское правление, но Ивану Дмитричу казалось каждый раз, что он едет слишком быстро и с каким-то особенным выражением: очевидно, спешит объявить, что в городе проявился очень важный преступник. Иван Дмитрич вздрагивал при всяком звонке и стуке в ворота, томился, когда встречал у хозяйки нового человека; при встрече с полицейскими и жандармами улыбался и насвистывал, чтобы казаться равнодушным. Он не спал все ночи напролет, ожидая ареста, но громко храпел и вздыхал, как сонный, чтобы хозяйке казалось, что он спит; ведь если не спит, то, значит, его мучают угрызения совести — какая улика! Факты и здравая логика убеждали его, что все эти страхи — вздор и психопатия, что в аресте и тюрьме, если взглянуть на дело пошире, в сущности, нет ничего страшного, — была бы совесть спокойна; но чем умнее и логичнее он рассуждал, тем сильнее и мучительнее становилась душевная тревога. Это было похоже на то, как один пустынник хотел вырубить себе местечко в девственном лесу; чем усерднее он работал топором, тем гуще и сильнее разрастался лес. Иван Дмитрич, в конце концов, видя, что это бесполезно, совсем бросил рассуждать и весь отдался отчаянию и страху. Он стал уединяться и избегать людей. Служба и раньше была ему противна, теперь же она стала для него невыносима. Он боялся, что его как-нибудь подведут, положат ему незаметно в карман взятку и потом уличат, или он сам нечаянно сделает в казенных бумагах ошибку, равносильную подлогу, или потеряет чужие деньги. Странно, что никогда в другое время мысль его не была так гибка и изобретательна, как теперь, когда он каждый день выдумывал тысячи разнообразных поводов к тому, чтобы серьезно опасаться за свою свободу и честь. Но зато значительно ослабел интерес к внешнему миру, в частности к книгам, и стала сильно изменять память. Весной, когда сошел снег, в овраге около кладбища нашли два полусгнившие трупа — старухи и мальчика, с признаками насильственной смерти. В городе только и разговора было, что об этих трупах и неизвестных убийцах. Иван Дмитрич, чтобы не подумали, что это он убил, ходил по улицам и улыбался, а при встрече со знакомыми бледнел, краснел и начинал уверять, что нет подлее преступления, как убийство слабых и беззащитных. Но эта ложь скоро утомила его, и, после некоторого размышления, он решил, что в его положении самое лучшее — это спрятаться в хозяйкин погреб. В погребе просидел он день, потом ночь и другой день, сильно озяб и, дождавшись потемок, тайком, как вор, пробрался к себе в комнату. До рассвета простоял он среди комнаты, не шевелясь и прислушиваясь. Рано утром до восхода солнца к хозяйке пришли печники. Иван Дмитрич хорошо знал, что они пришли затем, чтобы перекладывать в кухне печь, но страх подсказал ему, что это полицейские, переодетые печниками. Он потихоньку вышел из квартиры и, охваченный ужасом, без шапки и сюртука, побежал по улице. За ним с лаем гнались собаки, кричал где-то позади мужик, в ушах свистел воздух, и Ивану Дмитричу казалось, что насилие всего мира скопилось за его спиной и гонится за ним. Его задержали, привели домой и послали хозяйку за доктором. Доктор Андрей Ефимыч, о котором речь впереди, прописал холодные примочки на голову и лавровишневые капли, грустно покачал головой и ушел, сказав хозяйке, что уж больше он не придет, потому что не следует мешать людям сходить с ума. Так как дома не на что было жить и лечиться, то скоро Ивана Дмитрича отправили в больницу и положили его там в палате для венерических больных. Он не спал по ночам, капризничал и беспокоил больных и скоро, по распоряжению Андрея Ефимыча, был переведен в палату № 6. Через год в городе уже совершенно забыли про Ивана Дмитрича, и книги его, сваленные хозяйкой в сани под навесом, были растасканы мальчишками.Это был превосходный вечер, и он был так хорош потому, что все, кто
выступал, говорили чистую правду. Никто не врал - без сомнения потому, что
о Кораблеве не трудно было говорить чистую правду, - ведь он никогда и не
требовал ничего другого от своих учеников.
Я бы хотел, чтобы через двадцать пять лет работы обо мне говорили
так, как об Иване Павлыче в этот вечер.
От родителей, от выпуска тридцать первого года, от рабочих мебельной
фабрики, от райсовета, от гороно! Все с цветами - и одна корзина больше
другой. Но вот председатель объявил, что "от имени актеров, вышедших из
стен нашей школы, сейчас выступит Григорий Иванович Фабер", и два здоровых
парня принесли такую корзину, что все ахнули, - шепот так и побежал по
рядам.
Гришка встал. Как всегда, он говорил прекрасно, только слишком орал,
и мне показалось странным, что в театре его не научили говорить потише. Он
назвал Ивана Павлыча "учителем жизни в искусстве" и добавил, что лично для
него это сыграло огромную роль. Потом он еще раз расцеловал Кораблева и
сел, очень довольный собой.
Цветов на эстраде становилось все больше, и Иван Павлыч сидел очень
красный и время от времени растерянно поправлял усы. Кажется, он
стеснялся, что чувствует себя таким счастливым. Когда его хвалили, у нем
становились страдающие глаза.
Потом выступил лейтенант, который в наше время учился в каком-то там
пятом классе, и сказал, что, поскольку товарищ Фабер говорил от имени
артистов, он позволит себе произнести приветствие от имени курсантов и
командиров Рабоче-крестьянской Красной Армии, также вышедших из стен этой
школы.
- Дорогой Иван Павлыч, - сказал я, когда председатель дал мне слово,
- теперь позвольте мне сказать от имени летчиков, потому что немало ваших
учеников летают над нашей великой Советской страной, и все они без
сомнения, присоединятся к каждому моему слову. Говорят, что писатели - инженеры человеческих душ. Но вы - тоже инженер человеческих душ. Однажды,
например, проснувшись рано утром, я обнаружил, что мой сосед, не
отрываясь, смотрит на потолок, и так внимательно, что даже не отвечает на
мои вопросы. Я проследил за его взглядом и увидел, что на потолке
нарисован черный кружок величиной с полтинник. Это повторилось и на
следующий день. Два месяца мой сосед каждое утро смотрел на этот черный
кружок. Как вы думаете, зачем он это делал? Конечно, он сам мог бы
ответить на этот вопрос, потому что в данную минуту он является моим
соседом за этим столом. - Валя смущенно засмеялся, а за ним президиум и
весь зал. - Но так и быть - скажу за него: он развивал силу взгляда. Чей
же взгляд так поразил его? Знаменитый взгляд Ивана Павлыча Кораблева.
Дорогой Иван Павлыч! Теперь я могу вам откровенно признаться: мы не
выдерживали вашего взгляда. Бывало, натворишь что-нибудь и только
соберешься соврать, а встретишь вас или только вспомнишь о вас - и
невольно говоришь правду. По-моему, это и есть самое главное, чему должна
учить нас школа.
Я кончил речь и пошел к Ивану Павлычу целоваться. С другой стороны к
нему полез целоваться Валька, и мы столкнулись лбами.
До сих пор мне хлопали довольно жидко, но когда мы столкнулись лбами,
раздались оглушительные аплодисменты.
После меня выступила Таня Величко, но я уже не слушал ее, потому что
приехал Николай Антоныч.
Он вошел в зал - толстый, солидный, снисходительный, в каких-то
широких брюках, и, немного наклонясь вперед, стал пробираться к
президиуму. Я видел, как наша бедная старая Серафима, та самая, которая
когда-то по комплексному методу обучала нас "утке", побежала перед ним,
расчищая дорогу, - а он шел, не глядя на нее и не улыбаясь.
Я не видел его после той безобразной сцены, когда он кричал на меня и
ломал пальцы, а потом плевался, - и нашел, что с тех пор он значительно
переменился. За ним шел какой-то человек, тоже довольно толстый и тоже
немного наклонясь вперед и не улыбаясь.
Без сомнения я бы никогда не догадался, что это за человек, если бы
Валя не шепнул мне в эту минуту: "А вот и Ромашка".
Как, это Ромашка? Такой причесанный, солидный, с таким большим,
белым, вполне приличным лицом, в таком превосходном сером костюме? Куда
делись желтые кошачьи космы? Куда делись неестественно круглые глаза - глаза совы, - которые не закрывались на ночь?
Все было приглажено, прибрано, по возможности смягчено, и даже
тяжелый квадратный подбородок стал теперь не очень квадратный, а скорее
полный и тоже вполне приличный. Если бы Ромашка мог по своему желанию
вылепить себе новое лицо, он бы лучше, кажется, не вылепил. Пожалуй, на
свежего человека он мог теперь произвести даже приятное впечатление.
Николай Антоныч прошел в президиум, он за ним, и все, что делал
Николай Антоныч, делал за ним Ромашка. Николай Антоныч сдержанно, но в
общем сердечно поздравил Кораблева, - не поцеловал, а только протянул
руки. И Ромашка только протянул руки. Николай Антоныч окинул взглядом
президиум и прежде всех поздоровался с заведующим гороно. И вслед за ним - Ромашка. Но - может быть, это покажется странным - Ромашка держался
увереннее, смелее.
Меня Николай Антоныч не заметил, то есть сделал вид, что меня здесь
нет. Но Ромашка, дойдя до меня, остановился и слегка развел руками, как
будто удивляясь - я ли это? И как будто я никогда не бил его ногой по
морде.
- Здравствуй, Ромашка! - сказал я равнодушно.
Он перекосился, но сейчас же сделал вид, что мы, как старые друзья,
так и должны называть друг друга: "Санька, Ромашка". Он подсел ко мне и
стал что-то говорить, но я довольно презрительно остановил его и
отвернулся, как будто слушая Таню.
Не слушал я Таню! Все во мне кипело и бурлило, и только усилием воли
я сохранил прежнее спокойное выражение.
Торжественная часть кончилась, и гостей пригласили к столу. Ромашка
догнал меня в коридоре.
- Правда, прекрасно прошел юбилей Ивана Павлыча?
У него даже голос стал мягче, круглее.
- Да, очень хорошо.
- В самом деле, жаль, что мы так редко встречаемся. Все-таки старые
товарищи. Ты где служишь?
- В гражданской авиации.
- Это я вижу, - сказал он и засмеялся. - Нет, "где" в другом смысле,
в территориальном.
- На Крайнем Севере.
- Да! Черт! Совсем забыл! Ведь Катя же мне говорила! В Заполярье!
Катя! Катя ему говорила. Мне стало жарко, но я ответил совершенно
спокойно:
- Да, в Заполярье.
Он замолчал. Потом спросил осторожно:
- Надолго... к нам?
- Еще не знаю, - ответил я тоже осторожно. - Это зависит от многих
обстоятельств.
Мне самому понравилось, что я так спокойно, осторожно ответил, и с
этой минуты все мое волнение как рукой сняло. Я стал холоден, любезен и
хитер, как змея.
- Катя говорила, что ты собираешься выступить с докладом. Кажется, в
Доме ученых?
- Нет, в Географическом обществе.
Ромашка посмотрел на меня с удовольствием - как будто он был доволен,
что я собираюсь прочитать доклад в Географическом обществе, а не в Доме
ученых. Так оно и было, но тогда я еще ничего не знал.
- Что же это за доклад?
- А вот приходи, - сказал я равнодушно. - Это тебе будет интересно.
Он снова перекосился, на этот раз заметно.
- Да, - сказал он, - нужно записать и не пропустить. - И он стал
что-то аккуратно записывать в блокноте. - Как он называется?
- Забытая полярная экспедиция.
- Постой-ка! Это об экспедиции Ивана Львовича?
- Об экспедиции капитана Татаринова, - возразил я сухо.
Но он пропустил мимо ушей мою поправку.
- По новым материалам?
Знакомый тупой расчет мелькнул у него в глазах, и я сразу догадался,
в чем дело.
"Ага, подлец, - подумал я хладнокровно, - тебя подослал Николай
Антоныч. Тебе поручено узнать, не собираюсь ли я снова доказывать, что в
гибели экспедиции виноват именно он, а не какой-то там фон Вышимирский!"
- Да, по новым.
Ромашка внимательно посмотрел на меня. На секунду он превратился в
прежнего Ромашку, подсчитывающего, сколько процентов прибыли получится,
если я проговорюсь, что это за материалы.
- Кстати, об экспедиции, - сказал он. - Ведь у Николая Антоныча тоже
есть материалы. У него много писем и есть очень интересные, он мне как-то
показывал. Ты бы к нему обратился!
"Ага, понятно, - подумал я снова. - Николай Антоныч поручил тебе
свести нас, чтобы поговорить об этом деле. Он боится меня. Но он хочет,
чтобы я сделал первый шаг. Не тут-то было!"
- Да нет, - ответил я равнодушно. - Он ведь, в сущности, мало знает.
Как ни странно, но я знаю больше о его собственном участии в экспедиции,
чем он сам.
Это был хорошо рассчитанный удар, и Ромашка, который все-таки был
тупица, хотя и сильно развился, вдруг открыл рот и посмотрел на меня с
откровенным затруднением.
"Катя, Катя", - подумал я и почувствовал, что у меня сердце сжимается
от обиды за нее, за себя.
- Да-а, - протянул Ромашка. - Такие-то дела.
- Да, такие дела.
Мы подошли к столу, и разговор прекратился. С трудом я досидел до
конца этот вечер - только ради Ивана Павлыча, чтобы его не обидеть. У меня
было неважное настроение, и очень хотелось выпить, но я выпил только одну
рюмку - за юбиляра.
Ромашка произнес этот тост. Он поднялся и долго, с достоинством ждал,
когда за столом станет тихо. Самодовольное выражение мелькнуло на его
лице, когда одна фраза вышла особенно складно. Он сказал что-то насчет
"дружбы, связывающей всех учеников нашего дорогого юбиляра". При этом он
обратился ко мне и поднял рюмку, показывая, что пьет и за меня. Я тоже
вежливо приподнял рюмку. Должно быть, у меня был при этом не очень
приветливый вид, потому что Иван Павлыч внимательно посмотрел сперва на
него, потом на меня и вдруг - я не сразу вспомнил, что это значит, - положил руку на стол и показал на нее глазами. Рука поднялась, похлопала
по столу и спокойно опустилась. Это был наш старый условный знак. Не
волноваться! Мы оба одновременно рассмеялись, и мне стало немного веселее.
Глава третья
БЕЗ НАЗВАНИЯ
В этот день у меня было назначено свидание с одним работником
"Правды": я хотел рассказать ему о своих находках. Два раза он откладывал
- все был занят; наконец позвонил, и я поехал в "Правду".
Это был длинный внимательный дядя в очках, немного косой, так что все
время казалось, что он смотрит в сторону и думает о чем-то своем.
"Некоторым образом спец по летчикам", - сказал он. Кажется, он искренне
заинтересовался моим рассказом, во всяком случае, со второго слова стал
записывать что-то в блокнот. Он заставил меня нарисовать мой способ
крепления самолета во время пурги и сказал, что я должен послать об этом
статью в журнал "Гражданская авиация". Тут же он позвонил в "Гражданскую
авиацию" и сговорился, кому и когда я сдам материал. Он очень хорошо понял
- так мне показалось - значение экспедиции "Св. Марии" и сказал, что
сейчас, когда у всех к Арктике такой огромный интерес, это своевременная и
нужная тема.
- Но об этом уже была статья, - сказал он. - Помнится, в "Советской
Арктике".
- В "Советской Арктике"?
- Да, в прошлом году.
Это была новость! Статья об экспедиции капитана Татаринова в
"Советской Арктике" в прошлом году?
- Я не читал этой статьи, - сказал я. - Во всяком случае, автор не
знает того, что знаю я. Я разобрал дневники штурмана - единственного члена
экспедиции, который добрался до Большой Земли.
В эту минуту я понял, что передо мной настоящий журналист. У него
вдруг заблестели глаза, он стал быстро записывать и даже сломал карандаш.
Очевидно, это было что-то вроде сенсации. Он так и сказал:
- Да это сенсация!
Потом запер свой кабинет на ключ и повел меня к "начальству", как он
объявил в коридоре.
У "начальства" я кратко повторил свой рассказ, и мы условились:
а) что я завтра принесу дневники в редакцию,
б) что "Правда" пошлет на мой доклад сотрудника и
в) что я напишу о своих находках статью, а там уже "мы посмотрим, где
ее напечатать".
Мне нужно было поговорить в "Правде" и о розысках экспедиции, но я
почему-то решил, что это особый вопрос, не имеющий отношения к печати.
Жаль, потому что журналисты посоветовали бы, к кому обратиться в
Главсевморпути, а может быть, даже позвонили бы по телефону.
Я просидел в приемной часа два - все дожидался чести увидеть одного
из секретарей Главного управления. Наконец дождался. Меня провели в
кабинет, и тут я просидел еще полчаса. Секретарю было некогда: в кабинет
поминутно заходили моряки, летчики, радисты, инженеры, столяры, агрономы,
художники, - и все время нужно было делать вид, что он прекрасно
разбирается в авиации, агрономии, живописи и радио. Наконец он обратился
ко мне.
- Исторически интересно, - сказал он, когда я кое-как окончил свой
рассказ. - У нас другие задачи, более современные.
Я возразил, что прекрасно понимаю, что задача Главсевморпути отнюдь
не заключается в поисках пропавших экспедиций. Но поскольку в этом году к
Северной Земле отправляется высокоширотная экспедиция, вполне можно дать
ей небольшое параллельное задание - обследовать район гибели капитана
Татаринова.
- Татаринов, Татаринов... - припоминая, сказал секретарь. - Он об
этом писал?
Я возразил, что он не мог об этом писать, так как экспедиция вышла из
Петербурга приблизительно двадцать лет тому назад и последнее полученное
известие было от 1914 года.
- Хорошо, тогда какой же Татаринов об этом писал?
- Татаринов - это капитан, - объяснил я терпеливо. - Он вышел осенью
1912 года на шхуне "Святая Мария" с целью пройти Северным морским путем,
то есть тем самым Главсевморпутем, в управлении которого мы находимся.
Экспедиция не удалась, но попутно капитаном Татариновым были сделаны
важные географические открытия. Есть все основания утверждать, что
Северная Земля, например, была открыта им, а не Велькицким.
- Ну да, совершенно верно, - сказал секретарь. - Об этой экспедиции
была статья, и я ее читал.
- Чья статья?
- По-моему, тоже Татаринова. Экспедиция Татаринова, статья
Татаринова. Так что же вы предлагаете? Я повторил свое предложение.
- Ладно, напишите докладную записку, - сказал секретарь таким тоном,
как будто он сожалел, что мне придется писать это докладную записку, а
потом она останется лежать у него в столе...
Я вышел.
Это не могло быть совпадением! В книжном магазине на улице Горького я
перелистал все номера "Советской Арктики" за прошлый год. Статья
называлась "Об одной забытой полярной экспедиции" - название моего
доклада! - и была подписана: "Н.Татаринов". Ее написал Николай Антоныч!
Это была большая статья, написанная в духе воспоминаний, но в то же
время с научным оттенком. Она начиналась рассказом о том, как летом 1912
года в Петербурге, у Николаевского моста, стояла шхуна "Св. Мария": "Еще
свежа была белая краска на ее стенах и потолках, как зеркало, блестело
полированное красное дерево ее мебели, и ковры украшали полы ее кают.
Кладовые и трюм были набиты всевозможными запасами. Чего только там не
было! Орехи, конфеты, шоколад, различные консервированные компоты,
ананасы, ящики с варенье и, печенье, пастила и много другого - вплоть до
самого существенного, до консервированного мяса и целых штабелей муки и
крупы".
Было смешно читать, как Николай Антоныч начинал, прежде всего, с
продовольствия, - для меня это было лишней уликой. Но дальше он писал
поумнее. Указывая, что экспедиция была снаряжена на общественные средства,
он скромно намекал, что именно ему впервые пришла в голову мысль "пройти
по стопам Норденшельда". Он с горечью указывал на препятствия, которые
чинила ему реакционная печать и морское министерство. Он приводил надпись,
которую сделал морской министр на рапорте о том, что "Св. Мария" пропала
без вести: "Жаль, что капитан Татаринов не вернулся. За небрежное
обращение с казенным имуществом я бы немедленно отдал его под суд".
С еще большей горечью он писал о том, как архангельские промышленники
обманули его брата, подсунув ему плохих, невыезженных собак, едва ли не
проданных уличными мальчишками "по двугривенному за пару", и как вообще
пошатнулась организация всего дела, только что Николай Антоныч вследствие
болезни был вынужден отойти от него. Он не называл фамилий промышленников
- еще бы! Только один из них был обозначен буквой В. Николай Антоныч
обвинял В. в том, что тот нажился на поставках мяса, которое пришлось
выбросить в море, еще не дойдя до Югорского Шара.
Эта часть статьи была написана со знанием дела. Николай Антоныч даже
приводил цитату из Амундсена: "Удача любой экспедиции полностью зависит от
ее снаряжения", - и блестяще доказывал справедливость этой мысли на
экспедиции своего "покойного брата". Он приводил отрывки из писем
"покойного брата", который горько жаловался на торгашей, воспользовавшихся
тем, что стоянка в Архангельске была сокращена и нужно было торопиться с
выходом в море.
О самом путешествии Николай Антоныч почти не писал. Он упоминал
только о том, что в Югорском Шаре "Св. Мария" встретила несколько торговых
пароходов, стоявших на якорях в ожидании, когда разойдутся льды,
заполнявшие южную часть Карского моря. Согласно рассказу одного из
капитанов, "Св. Мария" на рассвете семнадцатого сентября смело вошла в
Карское море и скрылась за линией горизонта, за сплошной линией льдов.
"Задача, которую поставил перед собой И.Л.Татаринов, - писал дальше
Николай Антоныч, - не была выполнена. Но попутно было сделано
замечательное открытие. Речь идет об открытии Северной Земли, которую
капитан Татаринов назвал "Землею Марии"..."
Я купил этот номер "Советской Арктики" - тем более, что в статье были
ссылки на другие статьи того же автора по тому же вопросу, - и вернулся в
гостиницу.
Нельзя сказать, что я вернулся в хорошем настроении. Мне почему-то
казалось, что раз уж напечатана эта ложь и раз уж так давно напечатан - больше года, - значит, все кончено! Поздно возражать, и никто не станет
слушать моих возражений. Он предупредил их. Это была ложь, но ложь,
перепутанная с правдой. Он первый указал на значение экспедиции "Св.
Марии". Он первый указал, что Северная Земля была открыта капитаном
Татариновым за полгода до того, как ее впервые увидел Велькицкий, - конечно, он взял это из письма капитана, которое я передал Кате. Он
опередил меня во всем.
Я расхаживал по своему номеру и свистел.
По правде говоря, больше всего мне хотелось сейчас поехать на вокзал
и взять билет Москва - Красноярск, а оттуда самолетом до Заполярья. Но я
не поехал на вокзал, - наоборот, сел за докладную записку. Я писал ее
целый день, а когда работаешь целый день, разные невеселые мысли приходят
и уходят, - ничего не поделаешь, помещение занято.
Глава четвертая
МНОГО НОВОГО
Когда я вошел, Иван Павлыч сидел на корточках и растапливал печку, и
это была такая привычная картина - Иван Павлыч в своем старом толстом
мохнатом френче, растапливающий печку, что мне даже показалось, что не
было всех этих лет, что я по-прежнему школьник и что сейчас будет страшный
"гром", как в девятом классе, когда я уехал в Энск за Катей. Но он
обернулся. "Как постарел", - подумал я, и все мигом вернулось на свое
место.
- Наконец-то! - сказал Кораблев довольно сердито. - Что же ты ко мне
не заехал?
- Спасибо, Иван Павлыч!
- Ты же писал - ко мне заедешь?
- Я бы все-таки вас стеснил.
Он посмотрел на меня, даже закрыл один глаз, чтобы оценить во всех
деталях. Это был хозяйский взгляд - как на своих рук дело. Должно быть, я
все-таки понравился, потому что он с удовольствием расчесал усы и велел
мне садиться.
- Я тебя вчера как следует не рассмотрел, - сказал он, - некогда
было.
Он накрыл на стол, достал из стенного шкафа бутылочку, нарезал хлеба,
потом вытащил из-за окна холодную телятину и тоже нарезал. По-прежнему он
жил один, но в старой сырой квартире стало уютнее и, кажется, не так сыро.
Мне только не понравилось, что пока я рассказывал, он выпил эту бутылочку
и почти не закусывал, - это меня огорчило...
Я сказал, что сейчас расскажу ему только самое главное, - но разве
вспомнишь, что самое главное, когда через столько лет встречаешься с
родным человеком? Иван Павлыч расспрашивал меня о Севере, о летной работе,
и все оставался недоволен, что я отвечаю так кратко.
- Иван Павлыч, дорогой, что мне рассказывать об этом? Ведь я еще мало
летал. Ну, чуть не замерз однажды! Вы помните доктора, который лечил меня,
когда я удрал из школы? Вы еще ко мне приходили в больницу.
- Помню.
- Он тоже живет в Заполярье. Я его разыскал, и это единственный дом,
в котором я бываю. Между прочим, замечено, Иван Павлыч, что я всю жизнь
прислоняюсь к чужим семействам. Когда маленький был - к Сковородниковым, - помните, я вам рассказывал. Потом к Татариновым. А теперь к доктору.
- Пора, брат, уже и свое завести, - серьезно сказал Кораблев.
- Нет, Иван Павлыч.
- Почему так?
- У меня не идет это дело.
Кораблев помолчал. Он налил себе, мы чокнулись, выпили, и он снова
налил. Потом расстегнул френч - приготовился к длинному разговору.
- Послушай, Саня, помнишь, что ты сказал мне, когда уезжал из Москвы?
Ты сказал: "Теперь мне остается хоть умереть, но доказать, что я прав".
Ну, как? Доказал?
Это был неожиданный вопрос, и я ответил не сразу. Конечно, я помнил
наш разговор. Я помнил, как Кораблев кричал: "Что ты сделал, Саня! Боже
мой, что ты сделал!" И как он плакал и говорил, что я во всем виноват,
потому что я настаивал, что в письме капитана речь шла о Николае Антоныче,
а на самом деле речь шла о каком-то фон Вышимирском.
На месте Кораблева я не стал бы напоминать об этом разговоре. Но ему,
как видно, очень хотелось, чтобы я о нем вспомнил. Он серьезно смотрел на
меня и, кажется, был чем-то втайне доволен.
- Я не знаю, кому это нужно, чтобы я что-то доказывал, - возразил я
мрачно. - Не вижу, что это кому-нибудь нужно.
- Вот тут-то ты и ошибаешься, Саня, - сказал Кораблев. - Это очень
нужно - и для тебя, и для меня, и еще для одного человека. Тем более, что
ты оказался прав.
Я смотрел на него во все глаза. Прошло пять лет после нашего
разговора. Я знал теперь об экспедиции капитана Татаринова больше всех на
свете. Я разыскал дневники штурмана и прочитал их - это была самая трудная
работа в моей жизни. Мне повезло: я встретился со старым ненцем, последним
человеком, который своими глазами видел нарты, принадлежавшие экспедиции,
и на этих нартах - мертвеца, - быть может, самого капитана. И я не нашел
ни единого доказательства своей правоты.
И вот теперь, когда я вернулся в Москву и зашел к своему старому
учителю, который - так мне казалось - давно забыл об этой истории, - теперь мне говорят: "Ты оказался прав!"
- Иван Павлыч, - начал я не очень твердым голосом, - вы все-таки не
должны утверждать такие вещи, если у вас нет...
Я хотел сказать: "неопровержимых подтверждений", но он остановил
меня. Как будто позвонили. Кораблев озабоченно закусил губу, оглянулся и
взял меня за плечо.
- Вот что, Саня... Мне нужно поговорить с одним человеком, - сказал
он. - А ты тут посиди.
И он провел меня в соседнюю комнату, напоминавшую большой, заваленный
книгами шкаф, с дырявой зеленой портьерой на месте двери.
- И послушай - тебе это полезно.
Я забыл сказать, что Иван Павлыч в этот вечер сразу показался мне
каким-то странным. Несколько раз он принимался тихонько свистать. Он
расхаживал, положив руки на голову, и в конце концов, съел черенок от
груши, которым ковырял в зубах. Теперь, посадив меня в "шкаф", он поспешно
убрал со стола водку, потом вынул что-то из письменного стола, съел
немного, подышал, широко открыв рот. Потом пошел открывать двери.
Как вы думаете, с кем он вернулся из передней? С Ниной Капитоновной!
Это была Нина Капитоновна - согнувшаяся, еще больше похудевшая, со
старческими тенями вокруг глаз, в своей неизменной бархатной безрукавке.
Она что-то говорила, но я не слушал, глядя, как Иван Павлыч заботливо
усаживает гостью. Он стал было наливать ей чаю, но она остановила:
- Не хочу. Только что напилась. Ну, как?
- Да что-то неважно, Нина Капитоновна, - сказал Кораблев. - Спину
ломит.
- Ну? Застариковал! Придумал тоже! Спину ломит. А нужно бомбангье
натереть. И пройдет.
- Как, как вы сказали? Бомбангье?
- Бомбангье. Мазь такая. А вы водку пьете?
- Честное слово, не пью, Нина Капитоновна, - сказал Кораблев. - Совершенно бросил. Изредка одну рюмку перед обедом. Но это даже и врачи
советуют.
- Нет, пьете. Вот я, когда была молодая, на хуторах жила. У меня ведь
отец казак был. Бывало придет, на ногах не держится и говорит: "Это
ничего, а самая смерть - это ежедневно пить по одной рюмке перед обедом".
Кораблев засмеялся. Нина Капитоновна посмотрела и тоже начала
смеяться.
Потом она рассказала о какой-то пьянице-графине, которая "с утра, как
проснется, - хлоп стакан водки! И ходит. Желтая такая, опухшая,
простоволосая. Походит, походит и выпьет. Утром она еще нормальная, а к
обеду уже качается. А вечером - полный дом гостей. Одета прекрасно,
садится за рояль и поет. И добрая! Все к ней ходили. Чуть что - к графине!
Прекрасный человек была! А пьяница!"
Кажется, Кораблеву не очень понравился этот пример, потому что он
постарался перевести разговор на другую тему. Он спросил, как поживает
Катя.
Нина Капитоновна тихонько махнула рукой.
- Ссоримся мы все с ней, - сказала она со вздохом. - Она очень
самолюбивая. Одного дела не добьется - и за другое. От этого она такая и
нервная.
- Нервная?
- Нервная. И гордая. И все молчит, - сказала Нина Капитоновна. - Я
ведь на этих-то, что молчат, насмотрелась. Мне это ужасно не нравится, что
она все молчит. Ну что молчать, я не понимаю. Скажи, что тебя тяготит. А
она - нет.
- А вы бы у нее спросили, Нина Капитоновна.
- Не скажет. Я сама такая. Никогда не скажу.
- Я как-то встретил ее, и мне показалось - ничего, - сказал Кораблев.
- Она в театр шла - одна, правда, и это мне показалось странным. Но она
была довольна весела и, между прочим, сказала, что ей предлагают комнату
при геологическом институте.
Знаки препинания в сложных предложениях с разными видами связи.
Задания из открытого банка ФИПИ для проведения ЕГЭ.
Расставьте знаки препинания:
123
Я окончательно убедился в том, (1) что заблудился совершенно, (2)
и пошёл наугад туда,
(3)
где бесконечно тянулись поля
. Запятые 1, 2 — выделяют придаточную часть» что заблудился совершенно»
сложноподчиненного предложения ;
3- отделяет придаточную часть «где бесконечно тянулись поля
» сложноподчиненного предложения. Правила см.
Расставьте знаки препинания: укажите все цифры, на месте которых в предложении должны стоять запятые.
234 Пойманные скворцы быстро привыкают к людям (1) и , (2) если живут в доме, (3) летают по комнатам, (4) радуются своему хозяину и доверчиво садятся ему на плечо. Запятая 1 не нужна, сказуемые «привыкают« и «летают» — однородные и соединены одиночным союзом И. Если возможна перестановка придаточного предложения «если живут в доме» , то ставим запятую 2-ва; 3 — я конец придаточного предложения; 4 –я отделяет вторую группу однородных членов « радуются» и «садятся» . О и О, О и О Правила см.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложении должны стоять запятые.
13 Дома мой гость сразу начал мне жаловаться, (1) что (2) пока он ехал ко мне, (3) то заблудился в лесу (4) и вынужден был заночевать в сторожке лесника. Запятой 2 нет, т.к. есть вторая часть союза – ТО. Придаточное «пока он ехал ко мне» нельзя переставить. 4 –запятой нет, т.к. союз «И» стоит между однородных сказуемых. Правила см.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложении должны стоять запятые.
1234 Но я хочу вас предупредить, (1) что, (2) если вы меня обманете, (3) вам будет стыдно, (4) ведь это будет довольно низкий поступок. Так как возможна перестановка выделенного придаточного предложения «если вы меня обманете» , то ставим запятую 2-ва. Запятые выделяют придаточные предложения: (1) что вам будет стыдно, (2) если вы меня обманете (3), (4) ведь это будет довольно низкий поступок. Правила см.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложении должны стоять запятые.
6.Хаджи-Мурат сидел рядом в комнате (1) и (2) хотя не понимал разговора (3) чувствовал (4) что спорили о нём.
234 Хаджи-Мурат сидел рядом в комнате (1) и, (2) хотя не понимал разговора , (3) чувствовал , (4) что спорили о нём. Сидел и чувствовал – однородные сказуемые, поэтому запятая (1) не нужна. «Хотя не понимал разговора» и «что спорили о нём» — два придаточных предложения. Если возможна перестановка выделенного придаточного предложения «23« , то ставим запятую 2-ва; Правила см.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложении должны стоять запятые.
1234 Несколько дней лил холодный дождь, и, пока продолжалось ненастье , нам казалось, что лето окончилось навсегда. Запятые 1, 2, 3 и 4 отделяют предложения. Запятая 2 ставится, т.к. придаточную часть «пока продолжалось ненастье» можно изъять из текста или переставить в другое место Правила см.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложении должны стоять запятые.
134
Лето в самом разгаре, и если вы побудете подольше в лесу, то
увидите пеночку, которая мелькает среди ветвей. Запятая 1 разделяет предложения «Лето в самом разгаре» и «увидите пеночку».
Запятой 2 нет, так как у союза ЕСЛИ есть вторая часть — ТО (перестановка невозможна). Запятые выделяют придаточные предложения: (2) если вы побудете подольше в лесу (3), (4) которая мелькает среди ветвей Правила см.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложении должны стоять запятые.
234 Мария ничего не ответила и, чтобы отвлечься от неприятного ей разговора , стала гладить собаку, хотя та мирно спала. Запятая 1 не нужна, т. к. однородные сказуемые соединены одиночным союзом И. Запятая 2 ставится, т.к. придаточную часть «пока продолжалось ненастье» можно изъять из текста или переставить в другое место. Запятая 4 отделяет придаточное «хотя та мирно спала». Правила см.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложении должны стоять запятые.
123 Лось так привязался к мальчику, что, когда тот уходил куда-либо, зверь тревожно нюхал воздух и отказывался есть. Запятую 2 ставим, т.к. выделенную часть (придаточное предложение) можно переставить. 4 – нет, т.к. «И» — одиночный союз между однородными членами. Первая придаточная часть (1) что зверь тревожно нюхал воздух и отказывался есть. Правила см.
1234 А старушка всё говорила и говорила о своём счастье, и, хотя слова её были привычными, у внука от них вдруг сладко защемило сердце, словно всё услышанное происходило с ним. Запятая (1) разделяет предложения «А старушка всё говорила и говорила о своём счастье» и «у внука от них вдруг сладко защемило сердце». Запятую 2 ставим, т.к. выделенную часть (придаточное предложение) можно переставить. Запятые выделяют придаточные: (2) хотя слова её были привычными (3), (4) словно всё услышанное происходило с ним.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
124 Снег засыпáл следы путников, и стало ясно, что если снегопад не прекратится к ночи, то обратную дорогу придётся искать с трудом. Запятая 1 разделяет предложения «Снег засыпáл следы путников, и стало ясно». Запятые выделяют придаточные: (2) что обратную дорогу придётся искать с трудом (3) если снегопад не прекратится к ночи (4) .
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
1234 Елена размечталась до того, что, когда услыхала звонок в дверь , не сразу поняла, что происходит. Запятую 2 ставим, т.к. выделенную часть (придаточное предложение) можно переставить. Запятые выделяют придаточные: (1) что не сразу поняла, (2) когда услыхала звонок в дверь (3), (4) что происходит.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
123 По ночам к реке подвозили лес, и, когда белый туман закутывал берега , все восемь рот настилали доски на обломки мостов. (По ночам к реке подвозили лес) и (все восемь рот настилали доски на обломки мостов) – два простых предл. Когда белый туман закутывал берега –придаточное (его можно переставить).
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
134 Я думал о людях, чья жизнь была связана с этой историей, и мне захотелось узнать, что с ними стало «Чья жизнь была связана с этой историей», «что с ними стало» – два придаточных.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
1234 Говорят, что доброта лечит от одиночества, и, когда я поселился в деревне , мне представилась возможность убедиться в этом. Запятая 2 есть, т.к. «когда я поселился в деревне» можно изъять. (Что доброта лечит от одиночества), (когда я поселился в деревне) – два придаточных.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
345 Через несколько часов Иван обессилел и , когда понял, что с бумагами ему не совладать, тихо и горько заплакал . «Через несколько часов Иван обессилел и заплакал тихо и горько» – простое предл. с двумя рядами однородных членов. Между собой эти пары неоднородны. «Когда понял, что с бумагами ему не совладать» — придаточные с последовательным соподчинением. Запятая 2 есть, т.к. «когда понял, что с бумагами ему не совладать » можно изъять.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
12 Птиц не было слышно, потому что они не поют в часы зноя, и в застывшем лесу стояла тишина.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
12 Существует мнение, что погода влияет на самочувствие человека, и я в этом не раз убеждался.
1234 Снег засыпал танки, и, , он мгновенно покрывал их разгорячённые лица, как будто пытался охладить их. Снег засыпал танки, и он мгновенно покрывал их разгорячённые лица -сложносоч. предл. Запятая 2 есть, т.к. «когда танкисты выбирались из башни подышать » можно изъять.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
1234 Прямо над головой вспыхнула запоздалая молния, и, пока она светила , я увидел, как мерцает какая-то белая точка на берегу. «Прямо над головой вспыхнула запоздалая молния, и я увидел» — сложносоч. предл. «Пока она светила», «как мерцает какая-то белая точка на берегу» — придаточные. Запятая 2 есть, т.к. «пока она светила » можно изъять.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
1234 Зубры очень заинтересовали меня, и, когда нас не пустили в питомник , я был раздосадован, что не удалось их увидеть поближе. «Зубры очень заинтересовали меня, и я был раздосадован» — сложносоч. предл. «Когда нас не пустили в питомник» (можно удалить), «что не удалось их увидеть поближе» — придаточные.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
1234 Все меня любили, и, хотя я безмерно шалил , мне прощалось всё, что бы я ни сделал. 1 — союз «И» в сложном предложении: Все меня любили, и мне прощалось всё. 2, 3 — придаточная часть: «хотя я безмерно шалил». 4 — придаточная часть «что бы я ни сделал». Запятая 2 ставится, т.к. выделенное придаточное можно переставить или удалить.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
134 Хозяйка поняла, что если сейчас гости опять окажутся в зале, то уже не увидят дальнюю аллею в лучах заходящего солнца, и она предложила прогуляться по саду. Запятой 2 нет, т.к. есть «ТО»; «если сейчас гости опять окажутся в зале» нельзя удалить.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
1234 Когда Иван вечером вернулся домой, все дневные впечатления нахлынули на него, и, , он стал доискиваться причин своего душевного волнения. Все дневные впечатления нахлынули на него, и он стал доискиваться причин своего душевного волнения — сложносоч. пр. Придаточные: Когда Иван вечером вернулся домой (1); (3) так как им овладели самые разноречивые чувства (можно удалить) (4)
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
1234 Полина вышла к гостям на открытую веранду, и, пока дамы восторженно выражали восхищение её изящным нарядом , она думала о том, как хорошо было бы оказаться вдалеке от этой надоевшей пустой суеты. «Полина вышла к гостям на открытую веранду, и она думала о том» — сложносочиненное. как хорошо было бы оказаться вдалеке от этой надоевшей пустой суеты.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
28.По календарю мы прибыли в Болдино в одно время с поэтом (1) и (2) если учесть разницу между новым и старым стилем (3) то дней на десять раньше (4) когда в природе ещё везде царил зелёный цвет.
1 3 4 По календарю мы прибыли в Болдино в одно время с поэтом, и если учесть разницу между новым и старым стилем, то дней на десять раньше, когда в природе ещё везде царил зелёный цвет.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
134 В любой роли талантливый актёр чувствует себя свободно и естественно, и когда выражает на сцене характер своего героя, то он обычно доходит до полного ощущения, что он и есть тот самый герой.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
30.Наступила такая усталость (1) что (2) если бы даже не было приказания (3) расположиться на отдых (4) люди не в состоянии были бы сделать ни шагу дальше.
124 Наступила такая усталость, что, если бы даже не было приказания расположиться на отдых , люди не в состоянии были бы сделать ни шагу дальше. Запятая 2 ставится, т.к. выделенное придаточное можно переставить или удалить.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
1234 Лиза пошла безлюдной площадью, и, когда ноги её стали тяжело срываться с булыжника , она вспомнила, как возвращалась этой площадью солнечным днём после первой встречи с Цветухиным. Запятая 2 ставится, т.к. выделенное придаточное можно переставить или удалить.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
124 Когда нужно было спешить в гимназию, Николенька изо всех сил старался не отставать от старшего брата, и так как тот всегда двигался стремительно, то первокласснику часто приходилось догонять его вприпрыжку.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
134 Когда художник жил в Крыму, он всё своё время посвящал созерцанию картин природы и, если погода располагала к прогулкам , часами изучал на морском берегу рисунок бесконечно бегущих одна за другою волн. Он всё своё время посвящал созерцанию картин природы и часами изучал на морском берегу рисунок бесконечно бегущих одна за другою волн – простое предложение с однородными сказуемыми. Запятая 3 ставится, т.к. выделенное придаточное можно переставить или удалить.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
134 Над Волгой уже синела летняя ночь, и когда мы оказались на берегу, то увидели, как мерцают вдали огни на мачтах проплывающих теплоходов.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
134 В родительском доме всё было по-прежнему, и если Володе казалось домашнее пространство как будто сузившимся, то это только оттого, что за годы отсутствия он очень повзрослел и вырос. Придаточные части: «то это только оттого» и «что за годы отсутствия он очень повзрослел и вырос».
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
36.Ганин вышел на берег (1) и (2) когда увидел у пристани синего турка на огромной груде апельсинов (3) ощутил пронзительно и ясно (4) как далеко от него тёплая громада родины.
234 Ганин вышел на берег и, когда увидел у пристани синего турка на огромной груде апельсинов , ощутил пронзительно и ясно, как далеко от него тёплая громада родины. Ганин вышел на берег и ощутил пронзительно и ясно – простое предложение с однородными сказуемыми. Запятая 2 ставится, т.к. выделенное придаточное можно переставить или удалить.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
123 Князя в имении не ждали, так как никто не знал, приедет ли он, и поэтому его появление стало для всех неожиданностью . «Князя в имении не ждали, и поэтому его появление стало для всех неожиданностью» — сложносоч. предл.. Запятая 4 не ставится, иначе союз «и» ни к чему не относится. Придаточные части «так как никто не знал» и «приедет ли он».
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
1234 Люся была мягко настойчива, и, хотя вспомнить всё было трудно , постепенно старушка рассказала, как было дело. «Люся была мягко настойчива, и постепенно старушка рассказала» — сложное предложение. Придаточные: «хотя вспомнить всё было трудно», «как было дело». Запятая 2 ставится, т.к. выделенное придаточное можно переставить или удалить.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
1234 Рука его дрожала, и, когда Николай передавал лошадь коноводу, он чувствовал, как со стуком приливает кровь к сердцу. «Рука его дрожала, и он чувствовал» — сложное предложение. Придаточные: «когда Николай передавал лошадь коноводу» и «как со стуком приливает кровь к сердцу». Запятая 2 ставится, т.к. выделенное придаточное можно переставить или удалить.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
234 После замечаний инструктора ребята зашагали быстрее, и, когда стало смеркаться , до места ночлега оставалось всего три километра. Придаточные: «когда стало смеркаться». Запятая 3 ставится, т.к. выделенное придаточное можно переставить или удалить.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
1234 Всегда трудно приступать к выполнению нелюбимой работы, и, чтобы хоть немного оттянуть неприятный момент , мы часто ищем любые предлоги, которые могут хоть как-то оправдать наше безволие. Запятая 2 ставится, т.к. выделенное придаточное можно переставить или удалить.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
42.На каменной террасе одного из самых красивых зданий города (1) находились двое (2) и (3) пока тени неуклонно удлинялись (4) они смотрели (5) как в окнах верхних этажей зажигалось ослепительное солнце.
2345 На каменной террасе одного из самых красивых зданий города находились двое, и, пока тени неуклонно удлинялись , они смотрели, как в окнах верхних этажей зажигалось ослепительное солнце. Запятая 2 ставится, т.к. выделенное придаточное можно переставить или удалить.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
43.Он продолжал путь (1) но (2) когда оставалось всего двенадцать вёрст (3) неожиданно шина свистнула и осела (4) потому что под колесо опять попал острый камушек.
1234 Он продолжал путь, но, когда оставалось всего двенадцать вёрст , неожиданно шина свистнула и осела, потому что под колесо опять попал острый камушек. Запятая 2 ставится, т.к. выделенное придаточное можно переставить или удалить.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
44.Катя слушала рассказ о новейших достижениях в области ядерной физики очень внимательно (1) и (2) если бы Константинов не осознавал (3) что сфера его научных интересов не может по-настоящему волновать столь юную особу (4) он продолжал бы свои рассуждения.
1234 Катя слушала рассказ о новейших достижениях в области ядерной физики очень внимательно, и, если бы Константинов не осознавал, что сфера его научных интересов не может по-настоящему волновать столь юную особу , он продолжал бы свои рассуждения. Запятая 2 ставится, т.к. выделенные придаточные (с последовательным подчинением) можно переставить или удалить.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
45.
1245 Когда Иван Аристархович появлялся в дверях гримёрной (1) он привычно наклонялся (2) и (3) поэтому у всех актёров складывалось впечатление (4) что их художественный руководитель очень высокого роста (5) хотя на самом деле просто дверной проём был достаточно низкий.
1-е придаточное: «Когда Иван Аристархович появлялся в дверях гримёрной». Два предложения, соединенных союзом «и»: «он привычно наклонялся, и поэтому у всех актёров складывалось впечатление». 2 и 3-е придаточные: «что их художественный руководитель очень высокого роста, хотя на самом деле просто дверной проём был достаточно низкий».
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
46.Сестра попробовала рассказать Кити (1) о чём говорил доктор (2) но (3) хотя он говорил очень долго и очень складно (4) ей не удалось передать смысл сказанного им.
1234 Сестра попробовала рассказать Кити, о чём говорил доктор, но, хотя он говорил очень долго и очень складно , ей не удалось передать смысл сказанного им. Запятая 2 ставится, т.к. выделенное придаточное можно переставить или удалить.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
47.После того как все гости разъехались (1) хозяйке захотелось побыть одной (2) и (3) когда Антон попросил разрешения провести вечер у соседей (4) она не стала удерживать сына.
1234 После того как все гости разъехались, хозяйке захотелось побыть одной, и, когда Антон попросил разрешения провести вечер у соседей , она не стала удерживать сына. Два предложения, соединенных союзом «и»: «хозяйке захотелось побыть одной, и она не стала удерживать сына». Запятая 3-и ставится, т.к. выделенное придаточное можно переставить или удалить.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
48.Алексей был в окопе один (1) и (2) когда скрылись повозки (3) и (4) поле очистилось от пыли (5) он решил оглядеться вокруг.
125 Алексей был в окопе один, и, когда скрылись повозки и поле очистилось от пыли , он решил оглядеться вокруг. Запятая 2 ставится, т.к. выделенное придаточное можно переставить или удалить. Два однородных придаточных «когда скрылись повозки и поле очистилось от пыли» соединены союзом «И» — запятая (3) не ставится.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
49.Катя очень серьёзно готовилась к первому в своей жизни экзамену (1) и (2) когда она оказалась в аудитории перед сидящими преподавателями (3) ей стало радостно (4) оттого что появилась возможность блеснуть накопленными знаниями.
1234 Катя очень серьёзно готовилась к первому в своей жизни экзамену, и, когда она оказалась в аудитории перед сидящими преподавателями , ей стало радостно, оттого что появилась возможность блеснуть накопленными знаниями. Запятая 2 ставится, т.к. выделенное придаточное можно переставить или удалить.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
50.После того как прозвучал третий звонок (1) занавес дрогнул и медленно пополз вверх (2) и (3) как только публика увидела своего любимца (4) стены театра буквально задрожали от рукоплесканий и восторженных криков.
1234 После того как прозвучал третий звонок, занавес дрогнул и медленно пополз вверх, и, как только публика увидела своего любимца , стены театра буквально задрожали от рукоплесканий и восторженных криков. Запятая 3 ставится, т.к. выделенное придаточное можно переставить или удалить.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
51.Старцев избегал разговоров (1) и (2) когда его приглашали откушать (3) он садился (4) и ел молча.
1234 Старцев избегал разговоров, (1) и, (2) когда его приглашали откушать, (3) он садился, (4) и ел молча
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
52.Пели нескончаемую песню комары (1) и (2) по мере того как сгущались сумерки (3) и смолкали все другие звуки (4) до меня стал доноситься шум далёкого водопада.
124 Пели нескончаемую песню комары, и, по мере того как сгущались сумерки и смолкали все другие звуки, до меня стал доноситься шум далёкого водопада. Два однородных предложения «по мере того как сгущались сумерки и смолкали все другие звуки».
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
53.Хорошо известно (1) что (2) если спортсмен не тренируется регулярно (3) то (4) как бы он ни старался (5) хороших результатов ему не достичь.
1345 Хорошо известно, что если спортсмен не тренируется регулярно, то , как бы он ни старался , хороших результатов ему не достичь.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
54.Елена не успела уйти со сцены с другими актёрами (1) и (2) когда занавес распахнулся (3) шумящая волна зала (4) накрыла её.
123 Елена не успела уйти со сцены с другими актёрами, (1) и, (2) когда занавес распахнулся, (3) шумящая волна зала накрыла её.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
55.Остаток дня тянулся для Захара нестерпимо долго (1) и (2) когда солнце зашло (3) и серые тени стали гуще закрывать землю (4) он почувствовал облегчение.
124 Остаток дня тянулся для Захара нестерпимо долго, (1) и, (2) когда солнце зашло (3) и серые тени стали гуще закрывать землю, (4) он почувствовал облегчение. «когда солнце зашло (3) и серые тени стали гуще закрывать землю» — однородные придаточные.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
56.Все гости разъехались (1) хозяйке захотелось побыть одной (2) и (3) когда Антон попросил разрешения провести вечер у соседей (4) то она не стала удерживать сына.
124 Все гости разъехались, (1) хозяйке захотелось побыть одной, (2) и (3) когда Антон попросил разрешения провести вечер у соседей, (4) то она не стала удерживать сына.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
57.Сейчас мне придётся ненадолго отлучиться (1) но (2) когда я вновь вернусь в Москву (3) то буду искренне рад с Вами увидеться (4) если и Вы соизволите согласиться на встречу.
134 Сейчас мне придётся ненадолго отлучиться, (1) но (2) когда я вновь вернусь в Москву, (3) то буду искренне рад с Вами увидеться, (4) если и Вы соизволите согласиться на встречу.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые. Трудный случай.
58.Длинный ряд этот показался особенно труден Левину (1) но зато (2) когда ряд был дойдён до конца (3) а Тит медленными шагами начал заходить по следам (4) Левин точно так же пошёл по своему прокосу.
1234 Находим границы придаточного предложения (жирный шрифт): Длинный ряд этот показался особенно труден Левину, но зато, а Тит медленными шагами начал заходить по следам , Левин точно так же пошёл по своему прокосу. Ставим запятую 4. Если возможна перестановка придаточного предложения, то ставим запятую 2: Длинный ряд этот показался особенно труден Левину, но зато Левин точно так же пошёл по своему прокосу, когда ряд был дойдён до конца, а Тит медленными шагами начал заходить по следам.
Перед союзами «а» и «но» всегда ставится запятые (1 и 3).
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
59.До рассвета далеко (1) и над спящим лесом плывёт прозрачная ночная тишина (2) и (3) когда привыкнешь к ней (4) явственно начинает слышаться каждый шорох и шёпот.
1234 До рассвета далеко, и над спящим лесом плывёт прозрачная ночная тишина, и, когда привыкнешь к ней, явственно начинает слышаться каждый шорох и шёпот. Возможна перестановка: До рассвета далеко (1) и над спящим лесом плывёт прозрачная ночная тишина (2) и явственно начинает слышаться каждый шорох и шёпот, когда привыкнешь к ней.
Расставьте знаки препинания:
укажите все цифры, на месте которых
в предложениях должны стоять запятые.
60.Татьяна Афанасьевна подала брату знак (1) что больная хочет уснуть (2) и (3) когда все потихоньку вышли из светлицы (4) снова села за прялку.
1234 Татьяна Афанасьевна подала брату знак, что больная хочет уснуть, и, когда все потихоньку вышли из светлицы , снова села за прялку.
Когда я вошел, Иван Павлыч сидел на корточках и растапливал печку, и это была такая привычная картина – Иван Павлыч в своем старом толстом мохнатом френче, растапливающий печку, что мне даже показалось, что не было всех этих лет, что я по-прежнему школьник и что сейчас будет страшный «гром», как в девятом классе, когда я уехал в Энск за Катей. Но он обернулся. «Как постарел», – подумал я, и все мигом вернулось на свое место.
– Наконец-то! – сказал Кораблев довольно сердито. – Что же ты ко мне не заехал?
– Спасибо, Иван Павлыч!
– Ты же писал – ко мне заедешь?
– Я бы все-таки вас стеснил.
Он посмотрел на меня, даже закрыл один глаз, чтобы оценить во всех деталях. Это был хозяйский взгляд – как на своих рук дело. Должно быть, я все-таки понравился, потому что он с удовольствием расчесал усы и велел мне садиться.
– Я тебя вчера как следует не рассмотрел, – сказал он, – некогда было.
Он накрыл на стол, достал из стенного шкафа бутылочку, нарезал хлеба, потом вытащил из-за окна холодную телятину и тоже нарезал. По-прежнему он жил один, но в старой сырой квартире стало уютнее и, кажется, не так сыро. Мне только не понравилось, что пока я рассказывал, он выпил эту бутылочку и почти не закусывал, – это меня огорчило…
Я сказал, что сейчас расскажу ему только самое главное, – но разве вспомнишь, что самое главное, когда через столько лет встречаешься с родным человеком? Иван Павлыч расспрашивал меня о Севере, о летной работе, и все оставался недоволен, что я отвечаю так кратко.
– Иван Павлыч, дорогой, что мне рассказывать об этом? Ведь я еще мало летал. Ну, чуть не замерз однажды! Вы помните доктора, который лечил меня, когда я удрал из школы? Вы еще ко мне приходили в больницу.
– Он тоже живет в Заполярье. Я его разыскал, и это единственный дом, в котором я бываю. Между прочим, замечено, Иван Павлыч, что я всю жизнь прислоняюсь к чужим семействам. Когда маленький был – к Сковородниковым, – помните, я вам рассказывал. Потом к Татариновым. А теперь к доктору.
– Пора, брат, уже и свое завести, – серьезно сказал Кораблев.
– Нет, Иван Павлыч.
– Почему так?
– У меня не идет это дело.
Кораблев помолчал. Он налил себе, мы чокнулись, выпили, и он снова налил. Потом расстегнул френч – приготовился к длинному разговору.
– Послушай, Саня, помнишь, что ты сказал мне, когда уезжал из Москвы? Ты сказал: «Теперь мне остается хоть умереть, но доказать, что я прав». Ну, как? Доказал?
Это был неожиданный вопрос, и я ответил не сразу. Конечно, я помнил наш разговор. Я помнил, как Кораблев кричал: «Что ты сделал, Саня! Боже мой, что ты сделал!» И как он плакал и говорил, что я во всем виноват, потому что я настаивал, что в письме капитана речь шла о Николае Антоныче, а на самом деле речь шла о каком-то фон Вышимирском.
На месте Кораблева я не стал бы напоминать об этом разговоре. Но ему, как видно, очень хотелось, чтобы я о нем вспомнил. Он серьезно смотрел на меня и, кажется, был чем-то втайне доволен.
– Я не знаю, кому это нужно, чтобы я что-то доказывал, – возразил я мрачно. – Не вижу, что это кому-нибудь нужно.
– Вот тут-то ты и ошибаешься, Саня, – сказал Кораблев. – Это очень нужно – и для тебя, и для меня, и еще для одного человека. Тем более, что ты оказался прав.
Я смотрел на него во все глаза. Прошло пять лет после нашего разговора. Я знал теперь об экспедиции капитана Татаринова больше всех на свете. Я разыскал дневники штурмана и прочитал их – это была самая трудная работа в моей жизни. Мне повезло: я встретился со старым ненцем, последним человеком, который своими глазами видел нарты, принадлежавшие экспедиции, и на этих нартах – мертвеца, – быть может, самого капитана. И я не нашел ни единого доказательства своей правоты.
И вот теперь, когда я вернулся в Москву и зашел к своему старому учителю, который – так мне казалось – давно забыл об этой истории, – теперь мне говорят: «Ты оказался прав!»
– Иван Павлыч, – начал я не очень твердым голосом, – вы все-таки не должны утверждать такие вещи, если у вас нет…
Я хотел сказать: «неопровержимых подтверждений», но он остановил меня. Как будто позвонили. Кораблев озабоченно закусил губу, оглянулся и взял меня за плечо.
– Вот что, Саня… Мне нужно поговорить с одним человеком, – сказал он. – А ты тут посиди.
И он провел меня в соседнюю комнату, напоминавшую большой, заваленный книгами шкаф, с дырявой зеленой портьерой на месте двери.
– И послушай – тебе это полезно.
Я забыл сказать, что Иван Павлыч в этот вечер сразу показался мне каким-то странным. Несколько раз он принимался тихонько свистать. Он расхаживал, положив руки на голову, и в конце концов, съел черенок от груши, которым ковырял в зубах. Теперь, посадив меня в «шкаф», он поспешно убрал со стола водку, потом вынул что-то из письменного стола, съел немного, подышал, широко открыв рот. Потом пошел открывать двери.
Как вы думаете, с кем он вернулся из передней? С Ниной Капитоновной! Это была Нина Капитоновна – согнувшаяся, еще больше похудевшая, со старческими тенями вокруг глаз, в своей неизменной бархатной безрукавке.
Она что-то говорила, но я не слушал, глядя, как Иван Павлыч заботливо усаживает гостью. Он стал было наливать ей чаю, но она остановила:
– Не хочу. Только что напилась. Ну, как?
– Да что-то неважно, Нина Капитоновна, – сказал Кораблев. – Спину ломит.
– Ну? Застариковал! Придумал тоже! Спину ломит. А нужно бомбангье натереть. И пройдет.
– Как, как вы сказали? Бомбангье?
– Бомбангье. Мазь такая. А вы водку пьете?
– Честное слово, не пью, Нина Капитоновна, – сказал Кораблев. – Совершенно бросил. Изредка одну рюмку перед обедом. Но это даже и врачи советуют.
– Нет, пьете. Вот я, когда была молодая, на хуторах жила. У меня ведь отец казак был. Бывало придет, на ногах не держится и говорит: «Это ничего, а самая смерть – это ежедневно пить по одной рюмке перед обедом».
Кораблев засмеялся. Нина Капитоновна посмотрела и тоже начала смеяться.
Потом она рассказала о какой-то пьянице-графине, которая «с утра, как проснется, – хлоп стакан водки! И ходит. Желтая такая, опухшая, простоволосая. Походит, походит и выпьет. Утром она еще нормальная, а к обеду уже качается. А вечером – полный дом гостей. Одета прекрасно, садится за рояль и поет. И добрая! Все к ней ходили. Чуть что – к графине! Прекрасный человек была! А пьяница!»
Кажется, Кораблеву не очень понравился этот пример, потому что он постарался перевести разговор на другую тему. Он спросил, как поживает Катя.
Нина Капитоновна тихонько махнула рукой.
– Ссоримся мы все с ней, – сказала она со вздохом. – Она очень самолюбивая. Одного дела не добьется – и за другое. От этого она такая и нервная.
– Нервная?
– Нервная. И гордая. И все молчит, – сказала Нина Капитоновна. – Я ведь на этих-то, что молчат, насмотрелась. Мне это ужасно не нравится, что она все молчит. Ну что молчать, я не понимаю. Скажи, что тебя тяготит. А она – нет.
– А вы бы у нее спросили, Нина Капитоновна.
– Не скажет. Я сама такая. Никогда не скажу.
– Я как-то встретил ее, и мне показалось – ничего, – сказал Кораблев.
– Она в театр шла – одна, правда, и это мне показалось странным. Но она была довольна весела и, между прочим, сказала, что ей предлагают комнату при геологическом институте.
– Предлагали. А она не переехала.
– Почему?
– Жалеет его.
– Жалеет? – снова переспросил Кораблев.
– Жалеет. И в память матери жалеет, и так. А он без нее – вот как: приходит, сейчас: «А Катя где? Звонила?»
Я сразу понял, кто это «он»: Николай Антоныч.
– Вот и не уехала. И все ждет кого-то.
Нина Капитоновна пересела на другое кресло, поближе.
– Я один раз письмо читала, – шепотом, лукаво сказала она и оглянулась, как будто Катя могла ее видеть. – Должно быть, они в Энске подружились, когда Катя на каникулах ездила. Его сестра. И она пишет: «В каждом письме одолевает просьбами: где Катя, что с ней, я бы все отдал, лишь бы увидеть ее. Он не может без тебя жить, и я не понимаю вашей беспричинной ссоры».
– Простите, Нина Капитоновна, я не понял. Чья сестра?
– Чья? Да этого. Вашего.
Кораблев невольно посмотрел в мою сторону, и я через дырку в портьере встретился с его глазами. Моя сестра? Саня?
– Ну что ж, наверно, так и есть, – сказал Кораблев, – наверно, и не может жить. Очень просто.
– «Одолевает просьбами, – с выражением повторила Нина Капитоновна. – И не может без тебя жить». Вот как! А она без него не может.
Кораблев снова посмотрел в мою сторону.
Мне показалось, что он улыбается под усами.
– Ну вот. А сама за другого собралась?
– Не собралась она. Не ейный это выбор. – Она так и сказала: «ейный».
– Не хочет она за этого Ромашова и я его не хочу. Попович.
– Как попович?
– Попович он. И брехливый. Что ему ни скажи, он сейчас же добавит. Я таких ненавижу. И вороватый.
– Да полно, Нина Капитоновна! Что вы!
– Вороватый. Он у меня сорок рублей взял, якобы на подарок, и не отдал. Конечно, я не напоминала. И все суется, суется. Боже мой! Если бы не старость моя…
И она горько махнула рукой.
Теперь представьте себе, с каким чувством я слушал этот разговор! Я смотрел на старушку через дырку в портьере, и эта дырка была как бы объективом, в котором все, что произошло между мной и Катей, с каждой минутой становилось яснее, словно попадало в фокус. Все приблизилось и стало на свое место, и этого всего было так много – и так много хорошего, что у меня сердце стало как-то дрожать и я понял, что страшно волнуюсь. Только одно было совершенно непонятно: я никогда не «одолевал» сестру просьбами и никогда не писал ей, что «не могу жить без Кати».
– Санька выдумала это, вот что, – сказал я себе. – Она все врала ей. И все это было правдой.
Нина Капитоновна еще рассказывала что-то, но я больше не слушал ее. Я так забылся, что стал расхаживать в своем «шкафу» и пришел в себя, лишь, когда услыхал строгое покашливание Кораблева.
Так я и сидел в «шкафу», пока Нина Капитоновна не ушла. Не знаю, зачем она приходила, – должно быть, просто душу отвести. Прощаясь, Кораблев поцеловал ей руку, а она его в лоб – они и прежде всегда так прощались.
Я задумался и не слышал, как он вернулся из передней, и вдруг увидел над собой, между половинками портьеры, его нос и усы.
– Жив, Иван Павлыч.
– Что скажешь?
– Скажу, что я страшный, безнадежный дурак, – ответил я, схватившись за голову. – Как я говорил с ней! Ох, как я говорил с ней! Как я ничего не понял! Как я ничего не сказал ей, а ведь она ждала! Что же она чувствовала, Иван Павлыч! Что она теперь думает обо мне!
– Ничего, передумает.
– Нет, никогда! Вы знаете, что я сказал ей: «Я буду держать тебя в курсе».
Кораблев засмеялся.
– Иван Павлыч!
– Ты же писал, что без нее жить не можешь.
– Не писал! – возразил я с отчаянием. – Это Санька выдумала. Но это правда! Иван Павлыч! Это абсолютная правда. Я не могу жить без нее, и у нас действительно беспричинная ссора, потому что я думал, что она меня давно разлюбила. Но что же делать теперь? Что делать?!
– Вот что, Саня: у меня назначено на девять часов деловое свидание, – сказал он. – В одном театре. Так что ты…
– Ладно, я сейчас уйду. А можно мне сейчас зайти к Кате?
– Она тебя выгонит, и будет совершенно права.
– Пусть выгонит, Иван Павлыч! – сказал я и вдруг поцеловал его. – Черт его знает, я не понимаю, что теперь делать? Как вы думаете, а?
– Теперь мне нужно переодеться, – сказал Кораблев и пошел в «шкаф», – а что касается тебя, то тебе, по-моему, нужно придти в себя.
Я видел, как он снял френч и, подняв воротник мягкой рубахи, стал повязывать галстук.
– Иван Павлыч! – вдруг заорал я. – Постойте! Я совсем забыл! Вы сказали, что я был тогда прав, когда мы спорили, о ком идет речь в письме капитана?
– Иван Павлыч!
Кораблев вышел из «шкафа» причесанный, в новом сером костюме, еще молодой, представительный.
– Сейчас мы поедем в театр, – сказал он серьезно, – и ты все узнаешь. У тебя будет такая задача: сидеть и молчать. И слушать. Понимаешь?
– Ничего не понимаю. Едем.
| |
