Коллаборанты и их роль в холокосте в латвии и литве. Холокост в Литве – незажившие раны Холокост в литве воспоминания литовских солдат

27 января во всем мире отмечают день памяти жертв Холокоста. В этот день в 1945 году советская армия освободила лагерь смерти Освенцим. Десятилетия спустя дискуссии о Холокосте остаются актуальными – в контексте покаяния и исторической памяти.

Во многих странах тема Холокоста остается незаживающей раной. Один из примеров тому – Литва. Во время Второй мировой войны на территории Литвы было уничтожено свыше 90 процентов проживавших здесь евреев – более двухсот тысяч человек. Места массовых убийств можно найти в самых разных уголках страны. Эта трагическая статистика на протяжении многих лет является достоянием общественности. Громкая дискуссия о менее известных фактах Холокоста в Литве развернулась в стране в последние годы после выхода книги публициста Руты Ванагайте. В книге «Свои» Рута Ванагайте говорит об участии литовских граждан в истреблении евреев. Незадолго до этого эфира Рута Ванагайте презентовала книгу в Вашингтоне. После презентации она побеседовала с автором и ведущей программы «Настоящее время. Итоги» об истории написания книги и общественных дискуссиях на тему исторической памяти в Литве.

Рута Ванагайте: «<Книга> вышла на литовском языке, и я думала, что ее не будет никто читать, потому что мои подруги сказали, что они не хотят ничего негативного, и вообще это было уже давно, и вообще евреи получили то, что заслужили, а молодое поколение сказало тоже, что это было давно, и есть намного более страшные вещи, которые они сейчас смотрят в Ютубе, и я поняла, что книгу прочитают, может быть, какие-то патриоты Литвы и на меня нападут немножечко, и всё. Это всего две тысячи экземпляров, и они будут лежать где-то на полке между другими историческими книгами.

А в итоге получилось… Получился огромный скандал, и книгу раскупили за 48 часов - все две тысячи экземпляров, и издательство издало еще 17 тысяч.

Часть книги – это поездка по местам массовых расстрелов и разговоры с людьми, которые были свидетелями, но основная часть книги - это моя работа в архивах, в особом архиве Литвы, где хранятся тысячи дел людей, которые участвовали в расстреле евреев и которые потом были арестованы после войны и очень доскональные допросы этих людей. И допросы свидетелей разных. Поэтому я не согласна с мнением некоторых наших официальных историков о том, что, если люди признавали, что они участвовали в Холокосте, в убийстве евреев, они это делала под пытками. Потому что любой эпизод, который описывается в этих делах, тоже подтверждается свидетельством очень многих свидетелей. Допустим, есть дело моего дедушки, который не убивал, но участвовал в нацистской комиссии и составлял списки советских активистов, которые наверняка оказались евреями, и потом они были убиты в начале войны. И допрашивают не только его, и он отрицает, конечно, всё, но допрашивают и всех его соседей. И где-то 10-15 человек свидетели, которые об этом рассказывают. Я не верю, что свидетелей пытали.

Очень важно, что это не мой отец, а дедушка. Дедушку я не знала и не знала мужа моей тети, который был начальником полиции. Через поколение, и, если ты не знал этих людей, это тебе скорее любопытно, чем больно. Это часть твоей семьи, часть твоей истории, но это не в твоем сердце.

Я говорила со многими людьми, которые внуки и дети нацистов в Германии Они о своем отце не смогли бы. Это слишком близко.

Поэтому я думаю, что поколение людей, даже не мое, а следующее - они вообще свободно могут об этом говорить, потому что это была правда, но это правда, которая у тебя не так сильно болит.

Я думаю, что чувство справедливости и чувство того, что вся страна должна посмотреть на свою историю, была важнее, чем честь моего дедушки или моего дяди. Потому что, если бы я не рассказала о своей родне, какое право я имею вообще об этом рассказывать и говорить другим литовцам: посмотрите, что творилось в вашей семье!

Издатель сказала, почему ты пишешь эту книгу? Ты знаешь, какая геополитическая ситуация? А я говорю, что, Путин ждет, когда я напишу книгу о Холокосте, и тогда уже оккупирует Литву? Если мы сами себе не говорим правду, то как раз эта полуправда и неправда будет служить путинской пропаганде. Но если мы будем говорить и сами разбираться, кто убивал, почему, как это происходило, как это может ему послужить? Вообще, это внутреннее дело Литвы. Когда русские СМИ хотели брать у меня интервью, меня использовать в своих пропагандистских целях, я отказалась. Я по сей день ни с какими русскими официальными СМИ не сотрудничаю, не даю им интервью, ничего. Это внутреннее дело Литвы».

Книга Ванагайте сначала стала в Литве бестселлером, но потом была изъята с полок книжных магазинов после скандала, в ходе которого судебные органы Литвы рассматривали возможность начать досудебное расследование в связи с высказываниями Ванагайте о главе партизан Адольфасе Раманаускасе-Ванагасе. Она подвергла сомнению официальную версию его жизни и смерти, отметив, что Ванагас, возможно не подвергался пыткам КГБ и не является национальным героем. Позднее Рута Ванагайте извинилась за поспешно сделанные высказывания, а вильнюсский суд в начале января вынес решение об отсутствии необходимости начинать досудебное расследование.

В ходе скандала Европейский еврейский конгресс осудил нападки на Ванагайте и осудил решение не публиковать и не распространять ее книги. Глубокую обеспокоенность этим фактом выразил и американский ПЕН-Центр.

Литовский ПЕН-центр, в свою очередь, написал открытое письмо, в котором призвал отделять вопрос о публикации книги о Холокосте и реакции на нее от высказываний Ванагайте об Адольфе Ванагасе и суждений в обществе на эту тему.

Посольство Литвы в Вашингтоне в комментариях «Голосу Америки» также заявило, что комментарии Ванагайте о том, что Ванагас мог принимать участие в Холокосте, вызвали широкую дискуссию в обществе, в результате чего частное издательство приняло решение изъять все книги Руты Ванагайте из оборота. Посольство отметило, что Литовское Еврейское Сообщество дистанцировалось от заявлений о том, что Ванагас мог быть причастен к преступлениям Холокоста.

Стоит отметить, что спустя шесть месяцев после выхода книги Ванагайте в маленьком литовском городе Молетай, где в 1941 году в один день было расстреляно две тысячи евреев, прошел марш памяти жертв Холокоста, одним из вдохновителей которого был литовский драматург Марюс Ивашкявичюс.

Марюс Ивашкявичюс : «<Продолжать эти дискуссии> надо обязательно. До этого считалось так: это травма, это рана, лучше не совать туда палец, пусть сама заживает, но она не заживает. Отталкивая это от себя, мы оставляем своим детям с этим разбираться. Какому-то поколению надо один раз все-таки принять этот удар на себя. Это сначала трудно – как и книга Руты, которая вызвала сначала большой шок. Для многих людей зверства наших соотечественников были большим открытием, и надо было как-то начинать с этим знанием жить заново, то есть переосмыслить себя, свою нацию. Но это надо обязательно пройти. Только после этого возможно испытать очищение.

Я только что вернулся с премьеры в Москве фильма про этот марш, сделанный израильскими кинематографистами, и мне, конечно, было очень трудно его смотреть. Я видел этот фильм в Литве, но это одно, когда ты это смотришь у себя дома, когда эти разборки у тебя дома, в твоем дворе. Когда это уезжает куда-то за границу, видеть эту историю про себя, про свой народ, про свой городок – очень на самом деле трудно, трудно слышать все эти детали убийства. Но зрители мне потом после фильма сказали: «Знаете, вы не бойтесь, что это может показаться какой-то путинской пропагандой, очерняющей Литву. Вы понимаете, когда мы смотрим этот фильм (а зрители были в основном евреи), мы размышляем про наше покаяние, которое мы пока тоже не сделали, про наши ГУЛАГи…» Поэтому, мне кажется, что это просто очищение. На нашей кровавой земле, территория которой больше, чем одна шестая мира, это, увы, обязательно, потому что мы не имели возможности об этом разговаривать все 50 лет советского времени, то есть это все вылезло сразу: депортация, ГУЛАГ, Холокост, и с этим всем все 25 лет приходится жить. Сначала шли вещи, которые полегче, где мы жертвы. Это принять легче, это легче понять. А вот то, что ты палач, вот с этим труднее, нужно больше времени. До этого надо дойти.

Правительство Литвы неоднократно решительно осуждало граждан Литвы, сотрудничавших с нацистским режимом и участвовавших в Холокосте, в результате которого были убиты почти двести тысяч литовских граждан еврейского происхождения. Наше правительство уверено, что активные усилия по преподаванию истории Холокоста никогда не должны прекращаться. Антисемитизму в любой его форме не должно быть места нигде: ни в Литве, ни где-либо еще в мире. Сегодня в Литве насчитывается 115 центров обучения толерантности, которые находятся в школах, региональных музеях и образовательных центрах. С момента обретения независимости было опубликовано около 400 научных, литературных и учебных публикаций о еврейской истории и евреях Литвы. Правительство также прикладывает большие усилия для восстановления исторической справедливости – в качестве акта доброй воли в Литве была успешно проведена реституция еврейской общинной собственности. Литовские общественные организации еще более активно участвуют в обсуждении тем, связанных с Холокостом, и в многочисленных мероприятиях по сохранению памяти жертв Холокоста. Такие инициативы, как кампания #Мы помним, которой активно содействует МИД, или «Марши живых», организованные Литовским еврейским сообществом (литваками) и семьями тех, кто пережил Холокост, получают все больше поддержки общества в целом».

Проблема литовского Холокоста в этой стране до недавнего времени оставалась – да и сейчас ещё в значительной степени остаётся! – закрытой и даже небезопасной. Не только власти, но даже простые люди данной темы касаться не любят. Объясняется это просто: в годы нацистской оккупации многие литовцы без всякого принуждения охотно участвовали в уничтожении огромного количества своих бывших еврейских соседей и в грабеже их имущества. И когда сейчас находятся люди, имеющие смелость публично об этом напоминать, они воспринимаются чуть ли не «врагами народа».

Согласно официальным подсчетам, общее количество жертв еврейского геноцида в Литве составило от 200 тыс. до 206 тыс. человек. В это число вошли около 190 тыс. литовских евреев, от 8 до 10 тыс. еврейских беженцев из Польши, примерно 5 тыс. привезённых сюда нацистами евреев из Австрии и Чехии и 878 французских евреев.

В советское время из соображений «дружбы народов» говорить о массовом участии литовцев в этом геноциде не любили – и стратегия умолчания пережила советские времена.

Так продолжалось до нынешнего года, когда эффект разорвавшейся бомбы произвела вышедшая книга журналистки Руты Ванагайте «Наши».

Когда Ванагайте собирала материал своей книги о Холокосте в Литве, ей неоднократно советовали отступиться от столь «опасной» темы. «Священник Ричардас Довейка сказал, что у меня перед носом закроются все двери. Я с самого начала столкнулась с отрицательной реакцией – родные сказали, что я предаю родственников и являюсь Павликом Морозовым. Несколько друзей вообще отвернулись от меня – сказали, что мне платят евреи, и я изменяю родине», – рассказала журналистка местной прессе. По её словам, в Литве опасаются поднятой ею темы: «До такой степени боятся, что я сталкиваюсь с абсолютной паникой – от учреждений власти до сельских жителей. За полгода я встретила всего несколько человек, которые не боялись. Даже с историками в парке на лавочке приходилось встречаться… Некоторых из них я не могу цитировать: они не хотят, один из них сказал, что отныне не будет читать лекции на эту тему – опасно».

Рута Ванагайте задаётся вопросом: «Все литовские провинции усеяны еврейскими могилами. Это «белое пятно» в нашей историографии. Почему не исследовали?» Она делится впечатлениями о том, как вместе с директором Иерусалимского отделения центра Симона Визенталя, известным «охотником за нацистами» Эфраимом Зуроффом пыталась вызвать литовцев на откровенность.

«Большинство людей с нами общались, только не соглашались фотографироваться и называть свои имена. Другие боялись – говорили, ещё придут и убьют. Кто убьёт? Литовцы! Они знают, что в большинстве случаев евреев конвоировали, охраняли или убивали отцы или деды соседей», – рассказала Ванагайте.

Исследовательница отметила: «Я читала протоколы об эксгумации: множество детей с неповреждёнными черепами – значит, закапывали живыми. В книге есть свидетельство очевидца: отец ничком ложился в яму, прикрывая ребенка. Военного спрашивали: в кого первого стреляли – в отца или в ребенка? Ответил: «Что мы, звери, что ли, стрелять в ребенка на глазах у отца? Конечно, в отца. Ребенок ведь ничего не понимает…». Я помню, в советское время, когда лечили зубы, спрашивали – золото будет ваше или моё? Откуда у зубных техников было золото? Куда пропали все золотые коронки? Есть и ещё более интересный момент. Я унаследовала от дедушки и бабушки антикварную кровать, шкаф, часы.

Прочитала, что во всей Литве было около 50 000 еврейских домов, плюс синагоги, магазины, больницы. Куда пропало всё это имущество? Вся Литва разбогатела.

Я читала, что в Паневежисе вещи передали Драмтеатру, дому престарелых, женской гимназии, больнице, потом распродали жителям. Что не удалось продать – раздали бесплатно. Когда уничтожили евреев, в Паневежисе было 25 000 обитателей, а вещей, оставшихся после убийств, было 80 000 – от постельного белья до чашек. Их раздали бесплатно. Значит, каждый житель получил по несколько вещей. Моя бабушка из Паневежиса, кровать тоже из Паневежиса. Купила ли она её? Не знаю. Носила ли моя мама что-то из той одежды? Все в Литве, у кого есть старинные вещи, могут задаться вопросом, откуда они взялись. Убийцам евреев обычно ничего не платили, но они брали, что могли, несли продавать или выменивали на водку. Это было их вознаграждение. вечером они возвращались домой. У некоторых были дети – и с работы приходили не с пустыми руками, приносили то одежду, то ещё что-то».

Ванагайте поведала о мотивации палачей: «Они туда пошли сами от нечего делать. Тогда была такая логика: давали поесть и пострелять. А ещё можешь взять одежду, обувь, цепочки евреев, выпить. Римантас Загряцкас провел исследование социального портрета палача евреев: половина тех, кто убивал в провинции – безграмотные или окончившие два класса. Может, если бы Церковь заняла иную позицию и сказала, что надо выполнять одну из заповедей Божьих – это и остановило бы их. Однако Церковь промолчала и не призвала. Некоторые утверждали, что за отказ грозили казнью, но известен лишь один такой факт – в Каунасе был расстрелян солдат, отказавшийся убивать. В особом отряде служили восемь учеников ремесленной школы – шестнадцать-семнадцать лет. Наступил июнь, делать было нечего, они пошли «поработать» – им обещали вещи евреев. Лето закончилось, они ушли из отряда. Разве это насилие – сами пришли, сами ушли. В Литве говорят, что заставляли убивать, поили. Военный Ляонас Стонкус рассказал, что, если видели, что у кого-то нервы не выдерживали, офицеры не заставляли стрелять, боялись, как бы против них оружие не обратили. И не пили – давали после, вечером, или очень мало – боялись, чтобы командующих не постреляли. Можно сказать, что евреев убивали молодые, неграмотные и трезвые литовцы».

Ванагайте подчеркнула: «В книге я не опираюсь ни на один зарубежный источник, только на то, что сказано жителями Литвы и историками. Полгода я провела в Особом архиве, читала дела, их исповеди.

Если кто скажет, что наших мальчиков пытали, и только после этого они давали показания – глупости, никто не говорит о пытках. Один убийца евреев жаловался на боли в плече, сделали рентген, выяснили причину, назначили массаж и парафиновые ванночки. Видно, слишком много стрелял.

Во-вторых, работники НКВД были последовательными, точными, каждый рассказ убийцы евреев подтверждался ещё свидетельствами пятнадцати других лиц, соратников. Совпадает каждая деталь. Все они умаляли свою вину. Когда спрашивали, сколько раз они участвовали в расстрелах, сначала не помнили, потом вспоминали какой-нибудь один расстрел, а на деле участвовали в двадцати или пятидесяти. Все умаляли свою вину, поскольку не хотели сидеть. Многих НКВД после войны судил за конвоирование, а спустя двадцать–тридцать лет, когда выяснялось, что они и расстреливали, их снова арестовывали. В администрации Литвы (в период нацистской оккупации) работало 20 000 человек: полицейские, начальники полиции округов. Только три процента из них являлись немцами. Конечно, планировали не литовцы, но им приказывали, и они выполняли, делали всё так хорошо, что потом в Литву везли расстреливать евреев из Австрии и Франции. В девятом форте (в Каунасе) расстреляли 5000 евреев из Австрии и Чехии. Сюда их везли якобы на прививку – евреи шли в ямы с засученными рукавами в ожидании процедуры. Литовцы так хорошо работали, что батальон Антанаса Импулявичюса вывезли в Белоруссию – и там они убили 15 000 евреев. Немцы были очень довольны».

Некоторые «патриотасы» обвинили Ванагайте в том, что она обслуживает интересы «кремлевской пропаганды». Но это абсолютно не так – журналистка никогда не была любительницей страны, лежащей к востоку, более того, она является автором публикаций о советской эпохе, в которых СССР характеризуется исключительно негативно. Ванагайте отказывается общаться с российскими СМИ, мотивируя это нежеланием выносить сор из избы, она проигнорировала предложение российского посольства провести обсуждение её книги. И именно поэтому страшные свидетельства, что приводятся на страницах «Наших», выглядят абсолютно неангажированными.

Вообще, именно в этом году «еврейская тема», долгие годы в Литве замалчивавшаяся, вдруг оказалась в центре ожесточенных обсуждений. На волне дискуссий вокруг книги Ванагайте шокирующее признание сделала бывшая малолетняя узница минского гетто Цвия Кацнельсон, ныне проживающая на Украине.

Она назвала экс-президента Литвы Валдаса Адамкуса (возглавлял государство с 1998 по 2003-й и с 2004-го по 2009 гг.) соучастником массовых убийств. Подразделение, в котором Адамкус числился в годы войны, возглавлял майор Антанас Импулявичюс, оставшийся в истории Холокоста под именем «минского мясника».

Батальон под его командованием жестоко уничтожал «жидов» в Литве и Белоруссии, причем особой бесчеловечностью Импулявичюс и его подчинённые отличились при решении «еврейского вопроса» в минском гетто. Например, на детей они пуль не тратили – убивали прикладами или закапывали живыми.

«Много лет назад мне в руки попали мемуары президента Литвы Валдаса Адамкуса. Естественно, было любопытно узнать, что американец с литовскими корнями пишет о судьбах евреев Каунаса, в котором он жил до лета 1944 года. Например, об известной всему цивилизованному миру публичной казни ковенских евреев на территории гаража компании «Летукис»», – задается вопросом Цвия Кацнельсон. Но она так и не нашла ничего в воспоминаниях экс-президента о трагедии каунасских и вообще литовских евреев. Зато с удивлением узнала, что осенью 1944 года Валдас Адамкус (тогда ещё Адамкявичюс) добровольно начал служить под началом Импулявичюса и даже являлся его порученцем. Однако в первом же настоящем бою оба «героя» бежали, забыв о воинском долге, присяге и товарищах. «Адамкус не мог не знать правды об Импулявичюсе, об убийствах евреев в Литве и конкретно в Каунасе», – рассуждает бывшая узница минского гетто.

Отметим, что девяностолетний ныне Валдас Адамкус после войны в 1949 году перебрался в США, где служил в армейской разведке, являлся членом Республиканской партии. В постсоветский период вернулся в Литву, где с «небольшой помощью» американских друзей вознесся до поста президента. В своих мемуарах Адамкус пишет, что осенью 1944 года он мог выбрать любое место службы и должность – но предпочел батальон, которым командовал Импулявичюс. О том же, что майор был классическим садистом и живодёром с руками по локоть в крови, в книге ничего не написано.

Кстати, литовский портал Delfi опубликовал отрывок из книги Ванагайте – рассказ Юозаса Алексинаса, уничтожавшего евреев в Белоруссии под началом того самого Импулявичюса. «Мы сами должны были гнать их с площади к яме, а потом расстреливали. На них имелась лишь одежда, вещи из домов брать не разрешали. Их гнали строем, по четыре человека. В большом городе колонна была длинная. Часть солдат стояла на краю ямы, другая гнала. Сгоняли в яму, заставляли лечь, и мы расстреливали их, лежачих. Один ряд проходит, тогда сверху залезает второй, на него следующий. В конце засыпали хлорной известью. Кто их потом закапывал, не знаю. Мы расстреливали и уезжали. Нам выдавали только русские ружья и патроны. В их числе были разрывные и горящие пули. Бывало, вспыхивает одежда, одних ещё гонят, а одежда на мёртвых уже горит, такой удушливый запах горящего тела. Противно…», – жалуется каратель.

Он не смог припомнить, скольких они спроваживали в мир иной за время одной акции: «А черт их знает – сколько пригоняли, столько и расстреливали. Не закончив, не уезжали. Назад эту группу уже не везли. Никто не сообщал, сколько – пригоняют тысячу или две, или сто, или ещё сколько-то. Идут как агнцы какие, никакого сопротивления. Несли детей маленьких, других за руку вели. Всех уничтожали».

Отдельная эпопея – попытки добиться публичной публикации списка имен палачей. Данный список давно уже подготовлен сотрудниками вильнюсского Центра исследования геноцида и сопротивления жителей Литвы – но обратиться с ним в прокуратуру сотрудники учреждения предлагают правительству. Председатель еврейской общины Литвы Фаина Куклянски признает: «Историю евреев Литвы, которых уничтожил Холокост, ни одно из наших правительств так и не решилось включить в школьные программы. Многие обещания так и остались лишь проектами. Возможно, опыт Холокоста путешествует из поколения в поколение, как подсознательная вина и позор его исполнителей – потому так трудно об этом говорить громко и искренне. Вероятно, тяжело открыть, пожалуй, самую тёмную и недостойную страницу истории Литвы».

Куклянски предлагает сделать достоянием общественности сведения о том, какая часть значащихся в списке литовцев принимала непосредственное участие в убийствах евреев, кто имел к этому лишь косвенное отношение, сколько человек из списка оказались осуждены, есть ли среди них лица, которые были как-то награждены государством, в каких структурах они работали. Пока тщетно…

Разумеется, далеко не все литовцы оказались во время войны добровольными палачами, нашлись среди них люди и противоположного склада. Недаром же израильский центр исследования Холокоста «Яд Вашем» наградил титулом Праведника мира за спасение евреев более 800 уроженцев Литвы.

Однако, если герои получили достойное воздаяние, многие злодеи так и ушли на тот свет безнаказанными…

2 марта в посольстве Литвы в Минске в рамках Интеллектуального клуба Светланы Алексиевич прошла встреча с литовской журналисткой и писательницей Рутой Ванагайте, автором нашумевшей книги «Наши» («Mūsiškiai»). Издание вышло в 2016 году. Первоначальный тираж в 2 тысячи экземпляров пришлось увеличить до 19 тысяч.

Рута Ванагайте

Книга - об участии литовцев в Холокосте. В Литве в 1941-1944 годах было убито около 200 тысяч евреев, которые захоронены в 270 местах. «Любой литовец при желании может доехать до места смерти евреев за полчаса», - отметила Рута Ванагайте.

Она объяснила, что взялась за эту непростую тему, потому что хотела понять - что происходило в Литве с «нормальными людьми, которые стали убивать нормальных людей».

«Уже 75 лет в могиле на месте массовых расстрелов лежит отец с сыном, протоколы эксгумации показывают, что отец обнимает сына, их убили вместе. Один из убийц говорит: что ж мы, звери, убивать сына на глазах отца? Сначала мы убили отца, ребёнок же мало понимает», - об этом также писала в своей книге Рута Ванагайте.

Светлана Алексиевич отметила, что не случайно мероприятие проходит в годовщину Ямы - 2 марта 1942 года в Минске на современной улице Мельникайте нацистами было расстреляно около пяти тысяч узников минского гетто.

Светлана Алексиевич

«Вообще, трагедия Холокоста прошла мимо нашей литературы, мимо нашего искусства, мимо нашей общественной мысли, только некоторые честные энтузиасты что-то делают. Я отношусь к тем людям, которые считают, что надо быть откровенными с собой и надо честно пытаться понять - кто же мы? Не надо говорить, что нам не дают, нет. Я думаю, что многое мы не делаем совершенно по другим причинам - мы просто не готовы к этой самостоятельной честной мысли. Даже сейчас, накануне встречи я получила несколько звонков - а почему опять евреи? Сколько можно? Это говорит о той агрессивности, которая нам заменяет думы, честность», - высказалась Нобелевский лауреат.

Алексиевич назвала книгу Руты Ванагайте «удивительной» и заметила, что потрясена смелостью писательницы - она рассказала о том, как ее родные, соседи, ее народ убивали евреев, как литовцев даже приглашали делать эту «работу» в Беларуси.

«Мы говорим не о том, что, может, один народ хороший, второй плохой, а о том, как быть человеком в аду. И жизнь, которой мы жили, и которой живём - это варварская жизнь, она очень мало похожа на настоящую жизнь, потому что все время нужно бороться за то, чтобы остаться человеком», - сказала Светлана Алексиевич.

Рута Ванагайте с сожалением отметила, что официальная Литва не очень любит говорить на эту тему.

«У нас в Литве остается нарратив, что евреев убивали нацисты, а литовцы не причём. Германии понадобилось 50 лет, чтобы признать свою вину - вину простых немцев, ординарных людей, Литве понадобится на это процесс еще 20-30 лет», - предполагает автор книги.

Она говорит, что литовские историки пишут правду, но они сами говорят, что их не читают, «эти труды пишут профессионалы для профессионалов» . Когда Рута Ванагайте собиралась начать работу над книгой и заявила в издательстве тему - Холокост, на неё замахали руками - только не это!

Идея написания книги пришла во время исследования биографии родственников писательницы.

«Мой дедушка пострадал от советской власти, его арестовали, сослали и он там умер. Я прочитала его дело в архивах КГБ, узнала, что в 1941 году он стал участником нацистской комиссии, которая составляла списки советских активистов. Эти советские активисты были, конечно, евреями, и их расстреляли. Другой мой родственник был высоким начальником в Паневежисе - комендантом, начальником полиции, русские пришли, и он убежал в Америку. Он посылал нам джинсы, и я не знала - почему он живет в Америке под другой фамилией, только слышала, что это что-то из-за евреев. У нас нарратив такой, что литовцы - жертвы, и их всю жизнь кто-то угнетал - то Советы, то поляки, то немцы, и мы смелые люди, мы сбросили этот гнёт и стали героями. И когда мы узнали, что наши люди, нормальные люди участвовали в убийстве нормальных людей - нет, это просто невозможно», - рассказала Рута Ванагайте.

В своей книге Ванагайте рассказывает о том, как в начале войны литовское правительство восстановило все структуры, 20 тысяч человек работало на немцев, «правительство создало патриотов, и вся эта пирамида была подчинена убийствам» .

«Мой дедушка был частью этого, мой другой родственник был частью этого, 200 тысяч евреев погибло, и вся Литва пошла за этим имуществом - ведь остались кровати, полотенца - всё осталось. Моя бабушка умерла, и у меня есть антикварная кровать, но откуда она? Купила она? А может это с 1941 года? Откуда эти вещи? Литовцы же были крестьянами. И поэтому любой литовец может себя спросить - откуда у меня дома антикварные вещи? Откуда золото на коронки литовцев? Один из убийц после войны десять лет работал зубным техником - откуда у него золото?» - ставит вопросы писательница.

Она рассказала об учащихся ремесленного училища, 16-летних парнях, которые шли охранять и конвоировать евреев, а потом убивать, о группе почтальонов, которые также «работали» подобным образом. Так за три месяца были убиты 150 тысяч евреев, не только литовских, но и тех, кого привозили в Каунас из Австрии, Чехии, Франции.

Чешских евреев обманули, сказав, что их везут в Южную Америку и им необходимо сделать прививки. Они шли в яму с закатанными рукавами. Посылали литовские бригады «на помощь» и в Беларусь. Убийцы вспоминали, что евреи шли покорно, спокойно, от взрывных пулей горели тела в яме, и на эти горящие тела ложились другие евреи.

«Мой родственник умер в Майами, в красивом доме, я была там у моей тёти, красивой женщины, она доктор, такая нежная и маленькая. Но когда речь заходила о евреях - она начинала трястись - настолько ненавидела евреев. Антисемитизм был очень силён. И шло это всё от правительства, от пропаганды. И сейчас я потеряла родственников, друзей, после выхода книги. Когда говоришь о Холокосте, многие начинают вскакивать с места, кричать на меня, что я предаю родину, что мне хорошего сделали евреи, сколько мне заплатили», - рассказывает Рута Ванагайте.

Она не считает, что сейчас в Литве всё в порядке с исторической памятью. К примеру, в Каунасе место, где были убиты тысячи евреев, выкупил бизнесмен, и сейчас там «Оазис отдыха».

«В войну участвовали в убийствах примерно 18 тысяч человек, 6 тысяч - непосредственно убивали. Вы думаете, что в Литве сегодня не нашлись бы шесть тысяч? Обычно в такие команды, которые расстреливали евреев, шли люди безграмотные или с двумя классами образования, темные люди. Такие книги нужны, чтобы вы знали, на что люди способны, нормальные люди, которые сидят у телевизора, пьют пиво, ковыряются носу и говорят, что евреи виноваты во всём», - считает Рута Ванагайте.

В Москве 23 января состоялась российская премьера документальной картины «Последнее воскресенье августа». Фильм рассказывает о событиях 29 августа 1941 года, когда в литовском местечке Молетай нацисты при помощи местных пособников уничтожили более двух тысяч евреев - это почти треть населения города. О том, почему из сотен подобных историй авторы картины рассказали именно о Молетской трагедии и как сегодня литовцы относятся к преступлениям своих предков, аналитический портал сайт поговорил с продюсером фильма Цви КРИЦЕРОМ:

Г‑н Крицер, Ваш фильм «Последнее воскресенье августа» - это, возможно, единственный документ, рассказывающий о судьбе еврейского местечка Молетай в Литве. А почему Вы решили снять фильм именно о Молетской трагедии?

В Молетае погибла вся семья моего отца, и это место, куда я приезжал ещё в детстве с родителями. Как оказалось, там убито около тридцати наших родственников. Это основная причина. Но Молетай выбран еще и потому, что то же самое происходило еще более чем в двухстах местечках Литвы.

Сценарий был один и тот же всюду. Поэтому, показывая Молетай, мы показали то, что происходило во всей Литве.

- Как Вы пришли к тому, что людям нужно узнать об убийстве евреев в Молетае?

Тут несколько причин. Во-первых, хотелось бы, чтобы следующие поколения, наши дети и внуки, тоже знали о том, что произошло, а не только мы. Мы выросли с родителями, которые были… я не скажу «участниками», но их коснулась эта трагедия, потому что там наши родственники похоронены. И мы росли и жили на фоне всех этих трагедий и историй. Мы были посвящены в это. Наши дети немного далеки от этого. И не хотелось, чтобы это было забыто. Это основная причина. Вторая причина - слишком много в мире сегодня раздается голосов о фальсификации Холокоста. И такие документы, я думаю, необходимы, чтобы через двадцать лет никто не сказал, что такого вообще не было.

Над фильмом работала целая команда мастеров. Всех их сплотила память об общей трагедии? Были ли в Молетае родственники еще кого-то из съемочной группы?

Не совсем. Среди тех, кто помогал в создании фильма, были некоторые люди, чьи родственники были выходцами из Молетая. Это и Леон Каплан, который помогал непосредственно в создании этого фильма. И многие другие выходцы из Молетая. В нашей съемочной группе есть люди, родственников которых коснулись трагедии Холокоста, но не в Литве, а на Украине. И до этого они создали фильм о своей семье, где их отец и дедушка (один и тот же человек) выжил единственный из всего местечка Большевцы на Украине.

Цви Гершзон и Эли Гершзон - отец и сын. Эли Гершзон - режиссер, а Цви Гершзон - сценарист и оператор этого фильма. Хотелось бы также отметить Марюса Ивашкявичюса, я назвал его в одной передаче голосом и совестью Литвы. Он своими статьями поднял массы людей на Марш жизни, который прошел в августе 2016 года.

Можете поподробнее рассказать об идее провести марш памяти жертв Холокоста? Она появилась после работы над фильмом?

Эта идея появилась в процессе работы над фильмом. Место захоронения было не совсем заброшенным, потому что, по сравнению с другими местами в Литве, там, по крайней мере, сохранялся уголок памяти. Но памятник существовал еще с советских времен. На нём в тот период было написано, что там убиты две тысячи советских граждан. Поменяли табличку уже в независимой Литве. Стало написано, что убиты евреи. Но почему-то уменьшили цифру, написали, что семьсот. Может быть, семьсот звучит не так страшно, как две тысячи? Так, я думаю, показалось литовским властям. Эта цифра была заниженной, и памятник был уже заброшенный.

И непосредственно когда мы начали работу над фильмом, кто-то сорвал табличку. Я надеюсь, что это было сделано ради железа, а не по другим причинам.

Трейлер фильма «Последнее воскресенье августа» / Youtube: Eli Gershzon

И мы решили сделать новый памятник, а также возникла идея Марша. Так как до того, как убить несчастных жертв, их продержали три дня в синагоге без еды, воды и возможности воспользоваться туалетом и потом, уже обессиленных, униженных, повели через три дня на расстрел, мы решили этот путь пройти так, как они прошли. Это примерно 1,5–2 километра от синагоги до места захоронения. У нас это получилось, я думаю.

А как сейчас местное население Молетая относится к событиям августа 1941 года? И особенно, учитывая, что Вы сказали, не пытаются ли в целом литовцы из чувства стыда или, может быть, из-за отсутствия вины сделать вид, что всего этого не было?

Я бы не сказал, что сегодня тяжело сделать вид, что всего этого не было. До недавнего времени пытались находить какие-то, если это можно так назвать, оправдания. О том, что все евреи были коммунистами, что они установили советскую власть, что, если убивали, значит, было за что и так далее. Но сегодня, я думаю, не всё, но очень многое изменилось. Факт, что очень много жителей Литвы пришло на Марш.

И люди наконец-то поняли, что убивали-то своих сограждан, которые чуть иначе выглядели: с более длинными носами, более темными волосами, которые молились по-другому, а так они были такими же гражданами Литвы.

Литовские власти оказывали какую-либо поддержку в организации Марша? И была ли с их стороны какая-нибудь помощь в установке памятника?

Финансовой поддержки не было никакой. Единственное, что мэрия и мэр Молетая помогли в организации Марша, а также в установке нового памятника. Они содействовали проведению Марша и приняли в нём участие. Мэр даже выступал на митинге перед началом мероприятия. Президент Литвы Даля Грибаускайте тоже приехала на открытие памятника. Она, правда, приехала за два часа до Марша, до самой церемонии. Она была с послом Израиля и председателем Еврейской общины Литвы Фаиной Куклянски. Это было сделано отдельно от всех участвующих.

- А сколько человек приняло участие в Марше жизни?

В Марше жизни участвовало примерно три с половиной тысячи человек. Из них, я думаю, больше трех тысяч - это жители Литвы. Была вся интеллигенция, богема Литвы, включая видных писателей, журналистов, театральных деятелей. Участвовал также министр обороны Литвы, который возложил венок к памятнику.

Фильм «Последнее воскресенье августа» рассказывает о том, что не только нацисты, но и местные литовцы-пособники были причастны к убийству евреев в Литве. Это тяжелая тема для Литвы, особенно если вспомнить ситуацию, в которой оказалась писательница Рута Ванагайте после публикации книги «Наши». У Вас не было сложностей с премьерным показом фильма в сентябре прошлого года?

Наоборот, пришло большое количество зрителей. В Вильнюсе наш показ собрал примерно пятьсот зрителей. В Клайпеде показ тоже прошел при полном зале. Так же было в Шяуляе. Был большой интерес к этому фильму.

Однако были некоторые реплики... После фильма кто-то пытался в чём-то усомниться. Но мы быстро развеивали эти сомнения фактами. Были даже попытки извинений. На просмотре в Клайпеде одна женщина-литовка встала и сказала, что хочет попросить прощения от имени всех литовцев.

Подписывайтесь на Балтологию в Telegram и присоединяйтесь к нам в

Холокост в Литве - систематическое преследование и истребление немецкими нацистами и литовскими коллаборационистами еврейского населения во время оккупации Литвы Германией (1941-1945 годы).
Геноцид евреев осуществлялся на основе официальной доктрины Третьего Рейха «окончательного решения еврейского вопроса». На первом этапе проводились аресты и массовые убийства. С осени 1941 года небольшое число уцелевших изолировали в нескольких гетто, в конце оккупации было проведено почти поголовное уничтожение оставшихся. В результате такой политики было уничтожено до 95-96 % евреев, проживавших в Литве до начала войны.
Существенную роль в геноциде сыграло содействие нацистам местного населения. Холокост замалчивался в советской Литве, как и во всём СССР. После восстановления независимости Литвы тема Холокоста вообще и оценка деятельности коллаборационистов в частности является предметом научных исследований и вызывает дискуссии в обществе и среди учёных

С XVIII века Вильно был духовным центром ашкеназских евреев. Литва была одним из крупнейших центров еврейской теологии, философии и образования. Вильно назывался «Литовским Иерусалимом», чем подчёркивалось значение влияния вильнюсской общины на еврейство во всём мире. Согласно переписи 1923 года, в Литве (без Клайпедского края) жило 153 743 еврея - 7,6 % от общей численности населения. Рост литовского национализма и ограничение прав нацменьшинств привели к ряду антисемитских выступлений в 1930-е годы и законодательным ограничениям прав евреев. Перед началом Второй Мировой Войны в независимой Литве проживало около 160 тыс. евреев, а в Вильно и его окрестностях, входящих в состав Польши, - около 60 тысяч

23 марта 1939 года Клайпедский край был передан Германии по её ультимативному требованию (англ.) Оттуда в Литву из-за преследований бежало 6 тысяч евреев. После начала Второй мировой войны и раздела Польши между СССР и нацистской Германией Вильнюсский край, ранее входивший в состав Польши, был передан Советским Союзом Литве. В результате еврейское население Литвы выросло до 210-250 тыс. человек (около 10 % населения). После передачи Вильно Литве в городе произошёл еврейский погром

Литва вошла в состав СССР летом 1940 года. После этого прошла национализация предприятий, в том числе и еврейских, 6-7 тысяч евреев в июне 1941 года были высланы в Сибирь в рамках массовой депортации населения республики, были закрыты еврейские организации. При этом многие евреи заняли места во вновь формирующемся советском госаппарате и приняли участие в сталинских репрессиях. Масштабы участия евреев в советизации Литвы являются предметом дискуссии среди историков.
К моменту нападения Германии на СССР в Литве жило от 225 до 265 тысяч евреев, включая 13-15 тысяч беженцев из Польши, 6 тысяч беженцев из Клайпеды и 10-12 тысяч евреев в переданных из Белоруссии Литве осенью 1940 года районах. Присоединение Литвы к СССР отложило Холокост в Литве на один год, но усугубило судьбу литовских евреев, усилило враждебность литовцев, которые возлагали на евреев вину за советизацию страны

Немецкие войска вошли в Литву 22 июня 1941 года и захватили всю её территорию буквально за неделю. Из тех евреев, кто отправился на восток вслед за отступающей Красной армией, часть была вынуждена вернуться из-за того, что их не пропускали часовые на старой советской границе, многие были убиты литовскими националистами или погибли во время бомбардировок. Реально сумели эвакуироваться около 15 тысяч литовских евреев. Часть из них впоследствии воевала в составе 16-й стрелковой (Литовской) дивизии.
Литовцы приветствовали немцев как освободителей от советского режима, рассчитывая на восстановление независимости. Во многих городах Литвы в первый же день войны начались организованные вооружённые выступления подпольного в советский период Литовского фронта активистов (ЛФА), которые захватывали под контроль стратегически важные объекты и целые города, нападали на отступающие подразделения Красной армии и убивали советских активистов. 23 июня в Каунасе была провозглашена власть Временного правительства Литвы во главе с Юозасом Амбразявичусом. В Вильнюсе был сформирован самостоятельный Гражданский комитет Вильнюсского уезда и города (лит. Vilniaus miesto ir srities piliečių komitetas) во главе с профессором права Вильнюсского университета Стасисом Жакевичюсом (лит.) В состав Гражданского комитета входил еврей учёный-психолог Владимир Лазерсон (лит.), позднее убитый нацистами.
Немцы не признали Временное правительство и к 28 июля сформировали собственную администрацию в рамках Рейхскомиссариата Остланд. Генеральным комиссаром Литвы был назначен Теодор Адриан фон Рентельн. Территория генерального округа Литва (нем. Generalbezirk Litauen) была разделена на 4 округа (нем. Gebiet) с центрами в Вильнюсе, Каунасе, Паневежисе и Шяуляе. 5 августа 1941 года Временное правительство Литвы было распущено германскими оккупационными властями, изданные этим правительством законы были аннулированы. 3 сентября оккупационные власти распустили Гражданский комитет Вильнюсского уезда. Лояльные к германским властям сторонники ЛФА вошли в состав оккупационной полиции и местных администраций, литовскую администрацию генерального округа Литва возглавил бывший генерал-лейтенант литовской армии Пятрас Кубилюнас.
В период с июня по декабрь 1941 года карательные функции на территории генерального округа Литва осуществляли айнзатцгруппы А и B. На базе айнзатцгруппы А в декабре 1941 года были сформированы органы полиции безопасности и СД. Начальником был назначен Карл Егер, в 1943 году Егера сменил оберфюрер СС Вильгельм Фукс. Управление полиции безопасности и СД размещалось в Каунасе. Немецкой полиции подчинялось Литовское управление безопасности (Литовская полиция безопасности - LSP или «Saugumas»), некоторые подразделения которого напрямую возглавляли сотрудники СД. Полицию безопасности возглавил полковник Витаутас Рейвитис. Как пишет историк Арунас Бубнис, LSP непосредственно участвовала в геноциде евреев, организованном нацистами, и являлась «неотъемлемой частью» репрессивного механизма

В отличие от других оккупированных немецкими нацистами стран, где геноцид евреев проводился постепенно (начиная с ограничения гражданских прав, потом ограбление, концентрация евреев в гетто и перемещение их в лагеря смерти), массовые казни евреев в Литве начались с первых же дней.
Убийства евреев начались в первые дни войны, начиная с антисоветского восстания, отступления Красной армии и прихода немецкой армии. Антиеврейское насилие в стране началось ещё до прихода немцев. Убийства начались в приграничных населённых пунктах, они проводились немецкой полицией безопасности при содействии местных жителей и вспомогательных полицейских формирований. В частности, евреи Паланги и Кретинги были уничтожены в первые дни войны. Первая зафиксированная акция массового убийства произошла 24 июня в Гаргждай, погиб 201 еврей.
25 июня в Каунас прибыл командир айнзатцгруппы А бригадефюрер СС Вальтер Шталекер. Он стимулировал лидеров националистов начать еврейский погром. С 25 по 29 июня литовские националисты во главе с Альгирдасом Климайтисом устроили в Каунасе массовую бойню евреев, во время которой погибло около 4000 человек. 4 и 6 июля тысячи евреев были убиты в девятом форте Каунасской крепости. Под Вильнюсом начались массовые расстрелы в Понарах. 29 октября произошло ещё одно крупное массовое убийство в Каунасе - в девятом форте было расстреляно 9200 евреев, в том числе 2007 мужчин, 2920 женщин и 4273 ребёнка.
Убийства в приграничной полосе проводились айнзатцкомандой «Тильзит», состоявшей из сотрудников гестапо и SD Тильзита, а также охранной полиции Мемеля (Клайпеды). До конца августа 1941 года эта группа убила на литовско-германской границе 5502 человека, большинство из которых были евреями. 28 июня 1941 года по приказу коменданта Каунаса подполковника Юргиса Бобелиса (лит.) был создан 1-й литовский батальон, известный также как Tautiniu Darbo Apsauga (англ.) (TDA), в составе 400 человек. Они массово убивали евреев в VII форте Каунасской крепости. Убийства в литовской провинции организовывались в основном айнзатцкомандой 3 айнзатцгруппы А. В мобильной команде (англ.) под руководством оберштурмфюрера Иоахима Хамана служило около десятка немцев и как минимум в 5 раз больше литовцев, которыми руководил лейтенант Бронюс Норкус. На местах им оказывали содействие сотрудники полиции, которые подчинялись соответствующей секретной директиве от полковника Рейвитиса. Во время крупных акций (в частности в Мариямполе и Рокишкисе) к расстрелам привлекались местные жители. В районе Вильнюса и в первую очередь в Понарах массовыми убийствами занимался «Ипатингас бурис» - аналог немецкой зондеркоманды, состоявший из литовских добровольцев, подчинённый айнзатцкоманде 9, а затем СД и полиции безопасности. 23 июля 1941 года спецотряд возглавил Юозас Шидлаускас, численность составляла от 200 человек вначале до 50 впоследствии.
С августа по декабрь на территории Литвы было убито от 130 до 140 тысяч евреев. Командир айнзатцкоманды 3 Карл Егер 1 декабря 1941 года составил подробный отчёт о массовых убийствах. Согласно отчёту, подразделением в тесном сотрудничестве с литовскими добровольцами был уничтожен 136 421 еврей (46 403 мужчины, 55 556 женщин и 34 464 ребёнка), а также 1064 коммуниста, 653 психически больных и 134 прочие жертвы

По решению Временного правительства Литвы от 29 июня в крупных населённых пунктах были созданы еврейские гетто. Немцы назначали руководство гетто - так называемые юденраты (еврейские советы). 13 августа оккупантами была учреждена еврейская полиция, которая обязана была поддерживать правопорядок на территории гетто.
С 8 июля военная администрация приказала евреям носить специальные отличительные знаки в виде белого квадрата с жёлтым кружком, а с 15 июля - белую повязку на руке с жёлтой Звездой Давида и буквой «J» (нем. Jude). Евреи были лишены права ходить по тротуарам и посещать общественные места, еврейское имущество было конфисковано, евреи подлежали привлечению к принудительному труду. Если летом убивали в основном евреев в провинции, то с сентября по ноябрь - в гетто больших городов.
К ноябрю 1941 года остатки еврейских общин (около 40-43 тысяч человек) были сосредоточены в гетто четырёх городов - Вильнюса, Каунаса, Шяуляя и Швянчёниса, где их заставляли работать на немецкую военную промышленность. Условия жизни в гетто были невыносимыми из-за сильной скученности, недостатка питания и распространения болезней. В вильнюсском гетто работали 28 мастерских, в каунасском - 40. Власть руководства гетто была достаточно существенной. Например, еврейский суд шяуляйского гетто осудил трёх еврейских спекулянтов к «телесному наказанию и тюремному заключению», а четвёртого передали полиции безопасности. В июне 1942 года суд в вильнюсском гетто приговорил к смертной казни через повешение шесть евреев, которые были признаны виновными в убийстве других узников.
Всего к концу января 1942 года в результате массовых казней, смерти от холода и голода в Литве погибло 185 000 евреев (80 % жертв Холокоста в Литве). К этому времени в гетто Вильнюса было около 20 000 евреев, Каунаса - 17 000, Шяуляя - 5000, Швянчёниса - около 500 человек. Вильнюсское гетто было одним из немногих, где оккупанты разрешили «культурную жизнь» - в нём работали театр, библиотека, школа. Школа была также в Шяуляйском гетто. При этом периодически проводились «акции» (Aktionen), в ходе которых нацисты уничтожали узников, но масштабы убийств были значительно меньшими, чем летом и осенью 1941 года. 27 мая 1942 года в Генеральном округе Литва была проведена перепись населения, евреи в эту перепись не включались вообще. В период относительного «спокойствия» в гетто действовали десятки разных служб и организаций, включая партийные

4-5 апреля 1943 года в Понарах были убиты все 4000 человек, узников гетто в Швянчёнисе и ряда небольших гетто в окрестностях Вильнюса. 21 июня Генрих Гиммлер издал приказ о ликвидации всех гетто и передаче оставшихся евреев в концентрационные лагеря. В конце лета управление гетто было передано от гражданских властей органам СС.
С 6 августа по 23 сентября 1943 года прошла депортация узников вильнюсского гетто. Около 15 тысяч евреев были депортированы в трудовые лагеря Эстонии и Латвии. 5000 евреев были отправлены в лагеря смерти, расположенные в Польше. Около 2-3 тысяч из этих заключённых впоследствии были освобождены. Вильнюсское гетто было ликвидировано, в городе осталось около 3000 евреев в трёх небольших лагерях.
23 июня 1943 года Каунасское и Шяуляйское гетто были преобразованы в концентрационные лагеря, которые просуществовали до времени прихода Красной Армии, в июле 1944 года.
Часть евреев каунасского гетто была депортирована в Эстонию. 27-28 марта 1944 года в каунасском концлагере и его филиалах прошла акция, в ходе которой были убиты около двух тысяч детей, пожилых евреев и инвалидов. Аналогичным образом происходили события в шяуляйском гетто: в сентябре 1943 года его узники были депортированы в различные концлагеря, 5 ноября 1943 года было убито около 800 детей, стариков и инвалидов.
10-12 тысяч евреев из этих двух гетто перед наступлением Красной армии в июне 1944 года были перевезены в концентрационные лагеря Германии. 27 января 1945 года Красная армия освободила Клайпеду, а 2 мая остатки выживших евреев Каунаса и Шяуляя были освобождены американскими войсками из концлагеря Дахау